Спустя некоторое время я наконец-то смогла полностью отойти от того, что случилось в машине и перестала делать усилие над собой, чтобы отвечать на вопросы папы, которых было более чем много. Раньше мы никогда не разговаривали с ним так долго и на такие разнообразные темы.
Папу, казалось, интересовало все. Он спрашивал меня о том, какие цветы, музыку, фильмы, одежду я люблю, какие у меня друзья, сколько их, как много из них парни, позволяю ли я им флиртовать с собой и все в этом духе. Последних вопросов, касательно противоположного пола, было гораздо больше, чем обычных, но папа перешел к ним не сразу, боясь, по всей видимости, как бы я не сорвалась у него с крючка.
На его допросы о своей личной жизни я отвечала честно, не стараясь что-то скрыть или соврать. Я призналась, что я довольно часто флиртую со своими друзьями, что многим из них позволяю обнимать себя, что с некоторыми я даже целовалась. Честно, я была удивлена, когда не заметила на лице папы ни намека на разочарование после того, как он узнал столько подробностей обо мне, узнал, сколько всего я позволяю своим друзьям. Мне почему-то казалось, что папа начнет ревновать меня, ну, или по крайней мере скажет, что я поступаю неправильно. Вместо всего этого папа лишь слегка улыбался, выслушивая все подробности и задавая мне дополнительные вопросы, когда хотел узнать о чем-то более подробно.
— Ты живешь интересной жизнью, как оказалось, Оленька. Я даже не думал, что у тебя все настолько замечательно!
— Замечательно? – сделав небольшой глоток вина из бокала, которое папа заставил меня выпить, спросила я. — Почему замечательно?
— Ну, многие девушки не умеют расслабиться, и… из-за их скованности, они не могут жить полноценной жизнью, полной приятных и запоминающихся моментов. Хорошо, что ты можешь жить так.
— А… ты об этом…
«Странно как-то… Почему его не смущает это, а, кажется, наоборот… радует. Как будто ему самому хочется, чтобы я была более… «открытой» для других. Но… Хм… может быть, мне просто кажется?»
— Не хочешь потанцевать?
— Потанцевать? – услышав мелодию, которая играла на тот момент в кафе, я поняла, что папа предлагает станцевать с ним медленный танец. — Эм… а никто не подумает, что…
— Да какая разница?! Пойдем, - протянув мне ладонь, папа дождался, пока я положила свою руку в его, после чего повел меня к небольшому свободному пространству между столами, где обычно танцевала молодежь.
— Па-а-а-п, - нервно протянула я, почувствовав, как обе ладони отца легли мне сперва на поясницу, а после опустились ниже и оказались на моих ягодицах. — Твои…
— Тебе неприятно?
— Нет, я не об этом… Мы ведь здесь не одни и… кто-то может увидеть.
— Ну и пусть смотрят… пусть смотрят и завидуют.
— Па-а-а-п!
Однако папа не только не убрал свои ладони после моей просьбы, а сделал то, что заставило меня понять, что у меня нет власти над происходящим. Обе его ладони довольно сильно сжали мои ягодицы, приподняв попку кверху. Я поняла, что в его руках я была лишь маленькой беспомощной девочкой, которая могла только убежать, или смириться с тем, что происходило. Убежать я не могла, и… и не особо хотела, так как это бы расстроило папу. Оставаться… оставаться желания тоже не было, но… это было единственным доступным вариантом.
— Па-а-п, давай не здесь… пожалуйста! Мне не по себе от того, что кто-то может увидеть, как ты трогаешь меня. Мы ведь в кафе, а не…
— Хочешь продолжить дома? Там нас никто не увидит.
— Да, лучше продолжим дома, пап.
— Хорошо. Тогда, один поцелуй, и пойдем на наше место.
Папа наклонился ко мне, намереваясь поцеловать. Я толком не успела решить, что делать, как его губы уже коснулись моих губ, и как его язык проник в мой ротик. Почувствовав приятные ощущения, я закрыла глаза и ответила на поцелуй. Мы с папой простояли, обнявшись, секунд десять, пока наши губы наслаждались друг другом.
— Ох, пап, мы не должны были, - покраснев прошептала я, опустив глаза.
— Но тебе ведь понравилось, солнышко?
— Д… да, - призналась я, — но это все так неправильно. Если бы они знали, что ты мой папа…
— Но они не знаю, и никогда не узнают об этом. Никто не узнает. Это будет нашим с тобой семейным секретом. Ты ведь не станешь никому рассказывать о наших новых чувствах друг к другу?
— Н… нет, не стану…
Через час мы с папой были уже дома. Как только я закрыла за собой входную дверь и сделала шаг внутрь квартиры, я почувствовала несильный толчок, которым папа прижал меня к этой самой двери.
— Пап, что ты…
Его губы коснулись моей шеи, заставив меня задрожать. Обе ладони моментально стали блуждать по моим бедрам, задирая кверху и без того короткое платье. Уже через пару секунд пальчики папы касались моей кожи под платьем, от чего все тело покрывалось мурашками.
— Ты ведь тоже хочешь этого, я прав? – прошептал он, достигнув поцелуями части моей груди, которая была открыта из-за декольте. — Нам просто нужно сделать это хотя бы раз, чтобы у тебя пропал этот страх, Оленька, чтобы ты поняла, что я не только твой папа, но еще и мужчина, у которого есть определенные потребности, которые ты, используя свое сексуальное тело, можешь помочь мне удовлетворить. Тебе просто нужно расслабиться и позволить мне сделать это с тобой. Просто довериться своему папочке и позволить ему трахнуть тебя.
«Трахнуть меня… он действительно сказал это? Он действительно хочет сделать это со мной?»
Да, я прекрасно понимала и до этого момента, к чему рано или поздно все это должно прийти, но теперь, когда все началось…
Папа действовал очень спешно, желая как можно скорее лишить меня возможности дать заднюю. Высвободим одну мою грудь, он начал ласкать своим язычком мой сосочек, одновременно с этим лаская мою промежность своими пальчиками. Трусики, что были на мне, он почти сразу же сдвинул в сторону так, чтобы они не мешали ему прикасаться к самой чувствительной части моего тела.
— Ооох, пап… - уже не в силах сдерживать стоны, прошептала я, закрыв от наслаждения глаза и понимая, что я почти полностью сдалась и покорилась нарастающему от прикосновений и ласк возбуждению.
— Я хочу тебя, доченька!
Подхватив меня под попу, папа потащил меня в комнату, в которой они раньше спали с мамой. Дойдя до кровати, он бросил меня на мягкий матрац, поспешно начав снимать с себя всю одежду, что на нем была. Я смотрела на него, боясь того, что должно было неминуемо случиться, но в то же время понимая, что я и сама в какой-то степени хочу всего этого. Это были противоречивые чувства, часть меня шептала мне о том, чтобы я выбежала из комнаты и закрылась у себя, дождавшись, пока возбуждение папы не пройдет, а другая часть… другая часть говорила, что я должна остаться и помочь ему, помочь ему всем, что от меня требуется, всеми средствами, всеми дырочками, какие ему захочется использовать.
— Ты уже не боишься меня, доченька?
— Нет, пап. Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, знаю, что ты хочешь, чтобы и тебе и мне было приятно, чтобы мы всегда заботились друг о друге, и… чтобы мы не ограничивались в нашей любви.
Говорила ли я то, что папа хотел от меня услышать, или же это было действительно то, что я думала? Я до сих пор точно не знаю, что руководило мною в тот момент, и… была ли я искренней, когда говорила это, но…
Когда папа лег на кровать, я встретила его с раскрытыми объятиями, позволив прижаться ко мне так сильно, как мы еще никогда не прижимались друг к другу. Почти сразу же после этого я ощутила, как мне в лобок уперся возбужденный горячий член моего папочки, который уже был готов к тому, чтобы проникнуть в мою писечку. Моя киска, как ни странно, тоже была полностью готова к предстоящему проникновению; я была уже влажной, мои соки сделали вход в мое влагалище скользким, а само влагалище доступным к сексу.
— Хочешь, чтобы мы сделали это? – прошептал папа, целуя мою шею.
— Да, пап… сделай это… сделай это со мной… трахни меня…
