Я не сразу смог прийти в себя и ответить хоть что-то. Первое время я настолько перепугался того, что мама проснулась, что просто сидел на кровати, замерев, и тупым взглядом смотрел на нее. Когда же дар речи вернулся ко мне, то я стал произносить первое, что приходило мне в голову, не в силах придумывать что-то разумное.
— Да, мам, это я.
— Что… что ты тут делаешь? Почему ты в моей комнате?
— Я… я помогаю тебе расслабиться. Ты пришла пьяная, и… я помог тебе добраться до кровати, а потом решил, что должен помочь тебе почувствовать себя хорошо.
— Ты мой хороший… - улыбаясь, произнесла мама, опуская голову на подушку. — Всегда хочешь сделать приятное своей маме… мммм… это хорошо…
Последние слова она произнесла уже неразборчиво, вновь погружаясь в сон. Оцепенение, которое охватило меня, стало понемногу сходить, когда я вновь стал слышать ее равномерное дыхание и понял, что она уснула.
«Это было так… близко. Еще бы чуть-чуть и она могла заметить, что ее юбка задрана, и что я трогаю ее там».
Но несмотря не пережитый страх, я все же не смог отказаться от мысли сделать задуманное. Окончательно убедившись, что мама уснула, несколько раз дотронувшись до ее бедра, я вновь переместил руку на ее трусики и удивился тому, что они стали немного мокренькими.
«Кажется, она немного возбудилась от моих прикосновений к ней», - подумал я, чувствуя, как член несколько раз запульсировал.
Это открытие еще сильнее смотивировало меня на то, чтобы двигаться дальше. Теперь я стал массировать ее киску более активно, надавливая посильнее и отчетливо ощущая, как подушечки моих пальцев двигаются по половым губкам мамы. Намокшие трусики сделались еще более тонкими и стали прилипать к ее промежности, в точности повторяя все изгибы маминой вагины. Казалось, что между моими пальцами и ее дырочкой больше нет никакой преграды, и что я вожу ими прямо по женской киске.
«А если попробовать вот так?», - надавив на киску в том месте, где находился вход во влагалище, подумал я, ощутив, как палец чуть-чуть протиснулся между половыми губками и погрузился во что-то влажное и теплое.
— Оооох! – сразу же последовал мамин стон, указывающий на то, что я не ошибся, предположив, что от этого моего действия она испытает еще более приятные ощущения. — Аааах! Мммм… Ууух! Ааах!
Я задвигал пальчиком в этом месте, иногда пытаясь погрузиться в лоно мамы. Мама застонала еще активнее. Внимательно следя за ее лицом, я боялся того, что от столь активных действий с моей стороны и приятных ощущений, она может вновь проснуться и тогда уже точно заметит, чем я занимаюсь, сидя с ней рядом.
Трусики мамы с каждой секундой становились все более влажными, а киска более скользкой. Мне уже давно хотелось снять их с нее и прикоснуться к ее промежности напрямую, почувствовать ее тепло и эту влагу, которая вытекала из мамы, но я до последнего момента боялся, что это мое действие заставит ее проснуться и тогда все это наслаждение, что и я и она испытывали, прекратится. Но, естественно, как бы я не сдерживал себя, долго держаться я не мог.
«Нет, я больше не могу. Я должен коснуться ее, должен почувствовать ее, должен погрузиться в нее своими пальчиками. Я хочу этого так сильно, что… готов на все. Я больше не могу сдерживать себя».
Переместив руку немного выше, я нащупал под задратой юбкой резинку маминых трусиков. Как и в случае с самой юбкой, я не смог контролировать себя и делать все аккуратно: как только я ухватился за них пальцами обеих рук, я потянул материю вниз по стройным ножкам, пока трусики не достигли маминых туфель. Стянув их через одну ножку, я вернул их до середины бедра так, что теперь они находились лишь на одном мамином бедре и не мешали мне, в случае необходимости, раздвинуть ей ножки.
Довольно странно, но я уже думал о том, что такая необходимость может возникнуть.
Когда трусиков на маме не стало, ничто больше не мешало мне насладиться прекрасным видом ее промежности. Я не сильно удивился, когда увидел, что киска мамы тщательно выбрита и ухожена, так как она очень любила красоту и порядок. В полумраке комнаты я замечал, как на поверхности половых губок поблескивают мамины соки, которые до этого так сильно намочили ее трусики. Их было много, очень много.
«Поскорее бы дотронуться до нее… Поскорее бы ввести свой пальчик в эту текущую дырочку… Уверен, маме понравится, когда она почувствует, как мой пальчик входит в нее».
Однако решиться на это было не так просто. По большей части от того, что я боялся, что ощущения от проникновения моего пальчика окажутся слишком сильными и заставят маму проснуться, мне и не хотелось идти дальше. Хотелось подольше понаслаждаться прекрасным видом сексуальных ножек и маминой промежности, которая была так рядом.
Но все же желание было слишком сильным, чтобы можно было так просто побороть его. Поглаживая кожу рядом с промежностью, я то и дело касался указательным пальцем половых губок, клитора, и того места, где находился вход во влагалище. Из-за обильных выделений он, стоило мне коснуться, сам начинал скользить внутрь дырочки и проникать в маму. Каждый раз, когда это происходило, я слышал тихий стон и легкое дрожание ножек и таза.
«Нет, я уже не могу дольше терпеть. Пусть все это и прекратиться, но я должен почувствовать какая она… какая она внутри. Я должен почувствовать это».
Когда пальчик в очередной раз оказался напротив дырочки, я сделал несильное движение вперед, и стал погружаться в мамино лоно. Первые две фаланги скрылись между набухшими от возбуждения половыми губками. Подушечкой указательного пальца я почувствовал, что нахожусь внутри маминого влагалища.
«Такое теплое… и влажное… Оох! Как тепло внутри… Мммм…»
Как только я почувствовал все это, то моя вторая рука невольно потянулась к члену, который уже давно находился в возбужденном состоянии. Ладонь обхватила ствол, начав совершать поступательные движения вперед-назад по всей длине.
— Ууух! Как же это клево! – прошептал я от наслаждения.
Мама тоже застонала, когда я начал неспеша трахать ее своим пальцем. Я также заметил, что ее ножки раздвинулись чуточку шире, чем они были до этого.
«Наверное, это рефлекс… Она чувствует, что что-то проникает в ее дырочку и машинально раздвигает свои ножки для того, чтобы проникновения получались более свободно. Уух! Черт возьми, это так…»
Тем дольше я двигал пальцем внутри влагалища мамы, тем сильнее возбуждался сам. Не говоря уже о ее стонах, каждый из которых заставлял мой член чуть ли не разрываться на части.
«Может стоит пойти еще дальше? Может стоит попробовать… Хотя нет, это будет уже совсем. Если мой член коснется ее киски, если я попытаюсь… хотя, опять же, это ведь буду знать только я. Если я смогу с этим жить, а я смогу, значит… значит ничего плохого не случится. Я ведь уже сделал это, я проник в ее дырочку своим пальцем. Если я сделаю это еще раз, только… хотя бы одну лишь головку… Это было бы невероятно!»
От подобных мыслей мне сносило голову. От осознания того, насколько это рискованно и неправильно я, казалось, возбуждался в несколько раз сильнее, чем просто думая о том, что происходит между мной и мамой. Именно неправильность моих действий заставляла кровь в жилах двигаться с невероятной скоростью, а сердце стучать так, что оно чуть ли не выпрыгивало из груди. Адреналин бил в голову.
Приподнявшись, я расположился так, что мой член теперь находился напротив влагалища мамы, а мое лицо было на одном уровне с ее лицом. Ее губы были прикушены, а дыхание очень неровным и прерывистым.
«Тебе понравится, мам. Я уверен в этом. Если только ты не узнаешь, что происходит на самом деле, ты… ты будет наслаждаться. Мой член доставит тебе удовольствие».
В висках ужасно стучало. Я боялся того, что меня ждало, но, казалось, отступиться уже не мог. Теперь передо мной была только одна цель – сделать то, что я хотел сделать, проникнуть своим членом в лоно мамы, трахнуть ее.
В мыслях это звучало ужасно, но… голова к этому моменту уже совсем не работала. Я был возбужден до крайности и… ничего толком не соображал. Я лишь знал, что должен сделать это.
