Когда я ехал в столицу по делам своей фирмы, мне даже в голову не могло прийти, чем может обернуться этот мой визит. Мне казалось, что тени прошлого навсегда оставили меня, и ничто не сможет потревожить мой внутренний покой. Но все оказалось не так.
Как только приехал, поселился в небольшой, но комфортабельной гостинице. Это даже не гостиница, а скопление небольших уютных домиков, прямо в черте города. Каждый на два номера, но с отдельными входами, так что никто не мешает тебе и ты никому ничего не должен, если сильно не шуметь.
Во второй день своего пребывания в командировке, после того как деловая программа этого дня была закончена, я отправился в маленький ресторанчик неподалеку от столичного офиса конторы, чтобы как следует перекусить. Проголодался я изрядно за целый день, проведенный на ногах в хлопотах и беготне, поэтому практически никого не замечал, полностью поглощенный своим ужином, весьма недурно приготовленным.
Когда я уже расправлялся со вторым блюдом, меня кто-то тихонько тронул за плечо и сказал: - Простите!
Я, уже в более добродушном настроении, чем был до этого, минут за двадцать, и мог бы растерзать любого, кто пытался бы мне помешать съесть свой ужин, повернулся к неизвестному, которым оказалась симпатичная молодая женщина.
- Простите, ты… Вы меня не помните? – такой вопрос ко многому обязывал, особенно если он был задан такой миловидной особой. Но дело в том, что в столице у меня вообще не было знакомых, а все, кто кода либо покинул меня, из друзей, все перебрались на постоянное место жительства за рубеж, не считая наш главный город за приличное место.
Я смотрел прямо на нее и никак, как ни старался, не мог вспомнить, где, как и когда мог познакомиться этой приятной девушкой, пока она не улыбнулась, застенчиво, и даже как-то виновато…
…Это был девяносто четвертый год. Я учился в университете, был конец предпоследнего, четвертого курса и в моей голове не было ничего, кроме рок-н-ролла, желания гулять и развлекаться. Жили мы тогда, с моим другом, настоящей хипповской коммуной в маленьком частном доме, который снимали за недорого. Непрерывные пьянки и загулы прерывались, такими же, развеселыми репетициями и редкими концертами. Девчонок было много, редко мы засыпали без послушного и готового на все девичьего тела под боком. Ну, а кроме нас, в доме постоянно тусовалось с полдесятка таких же, как мы, любителей свободы.
У моего приятеля, с которым мы и считались хозяевами этой гостеприимной гавани, была одна подружка, его одногруппница, с которой он когда-то встречался, а потом она ушла к его лучшему другу. А она, в свою очередь, приходилась двоюродной сестрой одной моей знакомой, художнице, на дне рождения которой мы и познакомились.
О том, чтобы что-то замутить с Элей, так звали эту девушку, у меня не возникало даже и мысли. Как-то раз, даже, мы здорово перебрали, готовя подарок на день рождения общему знакомцу: я, Эля и ее сестра художница, и я, прекрасно помню, как уверял девчонок, что спать с ними никогда не стану, потому что они мне такие замечательные друзья, настоящие боевые подруги.
Но, никогда не говори никогда. По осени, когда начался новый учебный, а по совместительству и мой последний в универе учебный год, все перевернулось с но на голову.
Мы с Элькой, один раз, после долгих задушевных посиделок, вынуждены были улечься спать на одном диване: места на всех не хватало. И понеслось! В первую же ночь мы не продержались и двадцати минут и вскоре наши пальцы спелись, лаская ладони друг друга, потом встретились губы, одежда, как можно тише, чтобы не разбудить остальных, кто спал в этой же комнате, была снята и мы впервые познали радость обладания друг дружкой.
Это был очень бурный и стремительный роман. Все мои многочисленные пассии получили незамедлительную отставку, и все свое время я посвящал исключительно ей. Мы везде были вдвоем, наши предки уже готовились к скорой неизбежной свадьбе, и всякий уединенный момент мы использовали, чтобы трахаться, как кролики.
Но все рухнуло в одночасье. Оказалось, что ей это было все необходимо исключительно для того, чтобы восстановить отношения с тем самым лучшим другом моего закадычного приятеля, к которому она ушла от него.
Он, как оказалось, ее бросил, а она все так же не представляла себе жизни без него. А этот чувак стал частым гостем нашей коммуны, вот она и решила оказаться к нему поближе. Настоящий мексиканский сериал!
В тот день, точнее даже вечер, когда она, никак не выдав себя, собиралась меня покинуть, чтобы уйти к нему, она пришла с занятий, и мы, на кухне, пока не заявились все остальные, занимались сексом до одури. Она непрерывно кончала подо мной, кричала на весь дом! А потом, приняв душ, сказала, что ей нужно ненадолго отлучиться и не врнулась.
Это был шок! Я искал ее везде, мобильных тогда еще не было, телефона у нас в доме тоже – короче, до тех пор, пока она сама не перезвонила, своей знакомой, а та не пришла и, все не рассказала, я поднял на уши весь город.
Переживал я сильно. Не мог нормально спать, ел мало, а пил как конь, и в результате чуть не завалил диплом…
Прошло время и я встретил другую: у нас семья, дети и у меня любимая работа. А она… Она пропала из поля моего зрения, и лишь изредка до меня доходили слухи, что она вышла замуж за этого своего желанного, что они уехали, а куда? Я и не задавался этим вопросом.
…И вот сейчас, она стояла передо мной, совершенно изменившаяся, но не менее красивая. И как я осознал, через несколько минут нашего общения, не менее желанная.
Да, они уехали в столицу, но их совместная жизнь далека от идеала: так и не нашли их души успокоения друг в друге. Сейчас у нее свой скромный бизнес, приносящий неплохой доход, да и супруг не бедствует, имея частную врачебную практику.
За разговорами пролетел час, и когда настал критический момент, когда всякие слова звучали бы фальшиво, если они не о том, что действительно важно, я, набравшись смелости, просто сказал: - Поехали ко мне, пожалуйста!
Она, опустив глаза, стиснув руки, едва слышно произнесла: - Конечно, хорошо.
И через сорок минут наши пальцы опять ласкали ладони, губы искали поцелуя, и, находя его, отдавали всю нерастраченное чувство, которое, как оказалось, просто нет никакой возможности похоронить за маской повседневности и кажущегося обыденного счастья. Я брал ее, как тогда впервые: страстно и горячо, забросив ее ноги себе на плечи, вкладывая в каждое проникновение свое желание. И на этот раз уже не было никого, кроме нас, в этой комнате, и голос вожделения заполнял ее целиком и полностью.
