Продолжаю свой рассказ о своих молодых, раздольных годах и бурной рок-н-ролльной юности.
На всякий случай напоминаю, что свое повествование я остановил, описывая случайное знакомство с девушкой Лерой и не менее случайное посещение ее дома и знакомство с ее парнем и друзьями.
Прежде я уже помянул, что хотел побыстрее «слинять» из ее квартиры и навсегда забыть об этой встрече. Но у судьбы, видимо были совершенно иные планы на этот счет, и если кто-то думает, что мы больше с ней не встретились, тот глубоко ошибается.
Дальше, как раз, все и завертелось вокруг нашего общения, которое переросло в нечто большее. Но обо всем по порядку.
Как мы встретились во второй раз, я не помню совершенно, а вот уже в следующий раз я сам, от скуки, позвонил ей и пригласил к себе. У нас с приятелями, к которыми я снимал дом, в гостях был мой старинный друг, который уже вторую неделю поил нас до полной потери чувств, сам отдыхая от семейной жизни, от которой он сбежал , устав от вечного недовольства жены.
Мне уже тоже надоела эта беспробудная пьянка, и я вызвонил ее, предложив заскочить «на огонек». Она, как ни странно, быстро согласилась, попросив только о том, чтобы я ее встретил на остановке.
В назначенное время открылись двери троллейбуса и… я, наверное, так бы и продолжал бы искать глазами ее, если бы она меня не окликнула: передо мной стояла совершенно изменившаяся Лера – она покрасила свои волосы в темный цвет, почти черный (до этого она была светленькая, немного рыжеватая).
Это был веселый сюрприз, и я понял, что натура у этой девочки довольно взбалмошная. Просидели мы у нас довольно долго, пиво, общение и музыка были замечательными, но пришел момент, когда ей нужно было возвращаться. Само собой, провожать ее вызвался я. Вот тогда мы впервые и поцеловались. Все произошло, как бы само собой: когда я подвел е к двери ее подъезда, она повернулась ко мне, чтобы попрощаться, но вышло так, что она оказалась настолько близко, что наши губы соприкоснулись и … Это длилось, без преувеличения, минут десять: мы никак не могли оторваться друг от друга, нам не хотелось останавливаться, а потом, как отрезало: она тихонько оттолкнула меня, что- смущенно пролепетала и скрылась в подъезде.
Она уже была отлично осведомлена о моих близких отношениях с Леной, и знала о ТОМ, что она сейчас далеко. У нее тоже был жених, которого благосклонно воспринимали ее родители. Поэтому случившееся стало для меня настоящей неожиданностью.
Не виделись мы с ней около месяца: я с головой ушел в музыку, не появлялся в универе, мне было легко и хорошо. И вдруг, в один ноябрьский, пасмурный вечер, когда я гостил у своего приятеля, разминаясь очередной бутылкой сухого вина, у него в квартире раздался звонок, и мой знакомый, сняв трубку и сказав пару слов, неожиданно протянул мне трубку и сказал, что просят меня. Кто это мог быть – я даже не представлял, так как никому не говорил никогда этот номер, и никто не знал, где я буду этим вечером.
Оказалось, это была Лера. Какими путями и способами она вычислила, где я, как узнала номер телефона хозяина квартиры – ума не приложу, но, тем не менее, это была она, и она была в совершенно депрессивном состоянии.
Нет, она не звала меня приехать, она просто стала долго и без остановок рассказывать, как все вокруг плохо, скучно, что нет смысла жить дальше. И была в ее словах какая-то беспросветная тоска, чувствовалось, что человеку реально плохо.
Когда я уже собрался сказать ей, что сейчас приеду, она внезапно положила трубку. А проблема была в том, что я не помнил ее номера, и перезвонить и сообщить о своем намерении я не мог. Пока я собирался, пока допил остатки вина, телефон ожил вновь, и на другом конце провода, внезапно, оказалась, люто не терпевшая меня, ее мамочка (у них телефон был с определителем номера, вот она и перезвонила по последнему набранному).
Оказывается, она поймала свою дочку в тот момент, когда та направлялась в ванную, собираясь, скорее всего, покинуть свое стройное тело навсегда.
Мамаша перепугалась, хотела с ней поговорить, но та выгнала ее из комнаты, снисходительно пообещав, что сводить счеты с жизнью не будет. Тогда ее мать позвонила Виктору, тому самому ее школьному жениху, но когда он примчался на всех парах, то Лерка и его отправила вслед за матушкой.
В отчаянии, она позвонила по номеру, по которому так долго общалась ее доча, и нарвалась на меня.
Все это она выпалила, буквально за несколько секунд, и, в итоге стала упрашивать меня приехать к ним, чтобы «успокоить Лерочку».
Понятное дело, оставлять так это было нельзя и я, как смог быстро, добрался до их дома.
Мамаша меня встретила как родного, правда, все равно опасаясь, что Лера и меня отправит вслед за остальными, но она меня впустила.
Разговор наш был долгим, обо всем, о добром, плохом, красивом и не очень, и в конце концов, она оттаяла и в ее голосе больше не звучала тоска и обида на весь мир.
Вот только за окном уже была глубокая ночь, начинало мести первым, колким и холодным, снегом, а мне нужно было на другой конец города.
Оставаться я не собирался, но когда она мне предложила остаться, я сильно не перечил, только поинтересовался, что скажет ее мать, которая, естественно, не спала.
Она отправилась к ней, и та, на радостях, что все вернулось на свои места, сама принесла мен постель.
Конечно, никто не разрешил нам спать в одной комнате, она отправилась в гостиную, предоставив мне свою спальню, но пообещала, что вернется, когда заснет мать. Но, я сразу ей сказал, чтобы она и думать об этом не смела: я не собирался спать с ней, это во-первых, а во-вторых, за стенкой мать, она, вообще, соображает, что делает.
Лера покраснела, ноне обиделась и, чмокнув меня в щечку, отправилась спать на диван в большой комнате.
Утром я постарался сбежать как можно раньше, наспех попрощавшись с ее мамой, пока героиня вчерашних приключений еще сладко спала.
На улице снега было по колено, было, где-то, минус двадцать, я был в косухе и в кроссовках, не рассчитывая на такую перемену погоды.
Кое как я добрался домой и завалился спать, весь вымотанный вчерашней ночью, хорошо, что все мои друзья на выходные разъехались по своим родным, и никто мне не мог помешать до вечера.
Но я жесточайше ошибался. В два часа дня (отлично запомнил, я бросил взгляд на будильник) раздался звонок в дверь, и когда я, заспанный, с растрепанными волосами и в одной футболке и трусах открыл дверь, там стояла Лерочка, в теплой длинной шубке, с большим пакетом в руках, и, понятное дело, собиралась войти.
От нее пахло свежестью морозного дня, и она была изумительно прелестна, припорошенная легким снежком.
Извинившись за свой внешний вид, я ускакал в спальню, а пока приводил себя в порядок, она подсуетилась на кухне и к моему возвращению на столе уже была горячая картошка, котлеты и салат. Все это она принесла с собой, это была передачка от ее мамашеньки, как только я вошел на кухню, она поинтересовалась, где у меня телефон.
Я провел ее к аппарату, она набрала номер, и я стал свидетелем следующего разговора:
- Алло, мам, у него сорок третий размер.
- Что, такие, высокие, кожаные, на натуральном меху? Папа сейчас подъедет? Ну, жду, - и повесила трубку.
Тут уже пришла моя очередь возмущаться: зачем она сообщила своей мамаше размер моей обуви и что она собирается делать.
Лерка рассказала, что когда ее мать увидела, в чем я отправился домой в мороз, она обалдела, и сказала, что мне срочно нужно подобрать обувь, пусть она узнает мой размер.
За заорал на нее, что пусть скорее звонит домой, отменяет приезд папика, что мне есть в чем ходить, и хожу я в том, в чем мне удобнее.
Она, сразу же схватилась за телефон и, после долгих уговоров, заставила мать отказаться от идеи переобуть меня в теплые ботинки.
Пока она ее обламывала, я не стал слушать их разговор, а отправился на кухню и здорово налег на вкуснятину, которую, я считаю, что заслужил.
К моменту, когда она опять оказалась на кухне, я уже подобрел, после сытного обеда, извинился, что наорал на нее и, заварив кофе, мы устроились на диване, в большой комнате.
Темнело теперь быстро, мы даже не заметили, как на дом опустились сумерки: нам было тепло и приятно болтать обо всем, она, вообще, была неплохой собеседник.
Как-то так вышло, что я полулежал на диване, а она, присела рядом, потянулась за кофе и…
И мы снова стали целоваться. Только теперь мы были абсолютно одни, не на улице, нас словно накрыло волной взаимного притяжения и вот уже ее руки неумело расстегивают ширинку на моих джинсах, ее губы спускаются к моему животу и пальцы стаскивают трусы. Когда она их приспустила, член торчал вертикально вверх. Она уже склонилась над ним, собираясь прикоснуться языком, как вдруг остановилась: - Я не могу. Не могу вот так, никогда не пробовала, но очень хочу. Ты попроси меня, ладно?
Я смотрел на нее, в недоумении, и практически на автомате произнес: - Лер, пососи мне, пожалуйста.
Со стороны, все это, конечно, выглядело, по-идиотски, но это стало, как бы, толчком для нее и она, плавно опустившись на мой член своим ртом, стала неуверенно сосать.
Делать этого она совсем не умела, в отличие, от моей Лены, которая в первый же раз осчастливила меня офигительным минетом.
Тогда я стал подсказывать ей, как нужно, и она, следуя моим советам, понемногу стала понимать логику этого процесса, и ей даже это понравилось.
Но, самое интересное, что я был уже полностью раздет ее стараниями, а она, по прежнему была в свитере и джинсах.
Когда я попытался снять одежду и с нее, она стала меня останавливать. На мой вопрос, что, она не хочет меня, она сказала, что очень хочет, но желает переходить дорогу другой, которую я люблю, имела в виду она, естественно Лену.
Но я, уже так давно не бывший с женщиной, почувствовав близость и доступность желанного тела, да еще после минета, потерял голову и сказал, что сегодня нет никого, кроме нас и можно все.
… Сначала я брал ее раком: ей очень понравилось когда я стал тянуть ее за волосы, а ее голова запрокинулась назад, потом она упала на спину, и когда я оказался в ней, крепко обхватила меня поднятыми вверх ногами и, громко крича от страсти, стала царапать мне спину, со всей силы, до крови.
Это так завело нас обоих, что я сумел кончить в ней дважды (как хорошо иметь всегда под рукой презервативы!), не вынимая члена из ее тесной киски. Она просто бесилась подо мной, умоляла долбить глубже и сильнее: Лена хоть и была страстной в постели, но таких номеров никогда не выкидывала, это было очень интригующе.
Поэтому, едва отдышавшись после первых двух раз мой, еще сильный и неудовлетворенный организм потребовал продолжения, на которое она с радостью согласилась, и мы продолжили, еще на добрых полчаса, нашу дикую погоню за наслаждением. И лишь кончив одновременно (она говорила, что сбилась со счета, а я в третий раз), мы обессиленные повалились на кровать и лежали рядом, голые, тяжело дыша и, поглаживая друг друга, пока нас не потревожил скрип ключа во входной двери: это мои друзья возвращались домой.
Мы вскочили с дивана и стали судорожно одеваться, но мои приятели все прекрасно поняли: вид у обоих был взъерошенный, одежда надета кое-как, и постоянно бегающие глаза выдавали нас с головой.
Они не стали нас подкалывать, а мы быстро собравшись, скрылись на улицу – было уже достаточно поздно и нужно было проводить домой Леру.
Половину пути мы молчали, словно опасаясь, что, разорвав тишину нашей прогулки, мы потеряем ту невидимую ниточку, которая до сих пор связывает нас.
Первой заговорила она, и сразу стало как-то легче, что ли, будто с плеч свалился огромный груз непонимания, и благодарный ей за это, я стал внимательно ее слушать. А она стала рассказывать мне о своем первом опыте в постели и о своих, не очень радостных ощущениях, которые ей подарил ее первый партнер, у которого, как потом оказалось, это тоже было в первый раз. Это был ее школьный товарищ, тот самый Виктор, с которым их уже «поженила» ее мамочка, и с которым я познакомился, когда впервые попал к ней в дом.
