И вот пришел тот летний день, и я достигла возраста, когда мой отец, герцог и правитель нашего вольного города, посчитал возможным выдать меня замуж.
Разговоры об этом велись давно: замок постоянно был переполнен посла из соседних княжеств, земель и государств, но мой папенька долго выбирал мне подходящую партию.
Все вокруг говорили, что я необычайно красива, и многие из королевских семейств почтут за честь взять меня в жены, но я не совсем понимала, в чем именно заключается моя красота и глядя на окружавших меня придворных дам, сравнивая с собой, считала себя обыкновенной девушкой, с той лишь разницей, что была дочерью человека, которому принадлежало все вокруг меня.
В какой-то момент отец уже сделал свой выбор, и мне даже показали портрет того мужчины, с которым мне предстояло соединить свою судьбу, но вскоре все переменилось.
Тревожные слухи стали приходить с севера. Говорили, будто, один из опальных князей, незаконно претендовавший на престол моего родителя, был принят при дворе французского короля и сумел убедить того выступить со своим войском против герцогства, с которым был тесно связан наш вольный город. Французский король давно хотел починить их себе, а кроме этого, предатель князь, рассчитывал с помощью своих, таких же, как и он, изгоев, сбросить с трона моего отца.
Все очень усложнилось, и отец отказал в помолвке ранее избранному жениху и стал искать нового. Он желал создать такой союз, с помощью которого ему бы удалось противопоставить французам сильную армию, способную защитить нас и наших союзников.
К северу от нас находилось большое княжество, правил которым недавно овдовевший монарх, обожавший шумные пиры и охоту, и кроме всего прочего, на его службе состояла большая, прекрасно обученная и опытная армия. Вот к нему и отправил своих посланцев мой отец, и они смоли убедить его в необходимости такого союза. Дело оставалось лишь за мной: по закону, до достижения нужного возраста меня не могли выдать замуж.
Но теперь такой день настал.
Я никогда не видела своего будущего супруга, но до меня дошли слухи, что он не так уж и дурен собой, высокий сильный. Я полностью была захвачена подготовкой к предстоящей церемонии, пошивом моего подвенечного платья, и только в самый последний момент узнала о досаднейшем указе.
Мой батюшка запретил моей матери присутствовать на моем бракосочетании. Дело в том, что мой отец-герцог никогда не венчался с моей матушкой перед лицом церкви, поэтому их союз не имел абсолютно законной силы, и лишь его указом я была признана официальной его наследницей. А моя мать, когда-то бывшая известной куртизанкой и выкупленная моим отцом, могла, с точки зрения семьи жениха, могла опозорить все торжество своим неблагородным происхождением и постыдным прошлым.
Как только я узнала об этом, я бросилась в покои герцога, но он, всегда приветливый и ласковый со мной, встретил меня очень холодно и наотрез отказался менять свое решение, даже после уговоров моих братьев. И мне, обливаясь слезами, пришлось принять его решение.
Прием и пиршество по поводу свадьбы были просто великолепны!
Отец не поскупился ни чем, и многочисленные гости были поражены размахом празднества и фантазией придворных, сумевший сделать это великолепие.
Было уже за полночь, и мне уже было пора отправляться на брачное ложе, чтобы провести там первую ночь со своим супругом и отдать ему свою чистоту и непорочность.
Я с нетерпением и, немного, с тревогой ждала его появление в огромной спальне отведенной нам, но он, так и не появился. И я уснула и проснулась непорочной.
Как оказалось, он, со своими придворными, напился до полусмерти и они отправились в темноту ночного города искать себе гулящих женщин, а о своей молодой жене-девственнице он попросту забыл.
Ради выгодного союза и, чтобы не портить впечатление от торжеств, многочисленным приглашенным ничего об этом, естественно, не сказали, и на следующий день я отправилась вместе со своим мужем в его замок.
Я поехала верхом, так как находиться рядом с ним, исторгающим винные пары и громко храпящим, в одной карете было просто невозможно. К вечеру второго дня мы прибыли к месту моего нового жительства.
Мне сразу там очень не понравилось. Конечно, владения и замок были огромны, но все вокруг было пропитано духом мужской силы и превосходства над женщинами, поэтому я сразу почувствовала себя неуютно.
Еще за обедом, мой муж сообщил, что сегодня ночью он намерен восполнить свое упущение в первую брачную ночь и взять то, что его по праву. И я поняла, что мне необходимо, как следует подготовиться.
Мне выделили несколько служанок, из которых я сама определила себе одну, которая должна была быть постоянно подле меня. Милая молодая девушка, стройная, с небольшой грудью и длинными темными волосами.
Именно она помогала мне принять ванну и расчесывать мои вьющиеся густые волосы. Я стала расспрашивать ее о своем супруге, и она, потупив глаза, односложно отвечала на мои вопросы. Я заметила, и по ее тону, и по опущенным глазам, что она не очень-то жалует своего хозяина, поэтому прямо спросила, что ее так беспокоит. И она, после некоторого раздумья ответила, что он бывает весьма груб, а на мою просьбу пояснить, в чем это заключается, молча приподняла юбки и показала синяки на своих бедрах, а после, на своей груди.
Мне стало понятно, что владелец этого замка не брезгует простолюдинками, и что самое ужасное, считает возможным их бить и наказывать во время соития.
Оставшись, после купания, в своей спальне одна, я стала опасаться за себя, и, к сожалению, мои опасения подтвердились.
Муж явился ко мне поздно, когда я начала уже дремать, он был пьян, и, не утруждая себя никакими нежными словами и проявлением ласк, просто взял меня, как дворовую шлюху, повалив меня на кровать и порвав на мне шелковую ночную рубашку. Я лежала под ним, с раздвинутыми ногами, придавленная его грузным телом, и глотала слезы бессилия и обиды. Когда он прекратил свои движения и, залив меня своим семенем, повалился на бок, я подумала, что все закончено. Но я ошибалась. Грозным криком он потребовал себе вина и слуга, стоявший за дверью и тут же принесший большой кувшин и кубок, мог видеть меня обнаженной, не прикрытой ничем.
Выпив, он сказал, что хочет продолжить еще, но пока его достоинство не в состоянии проникнуть в меня и я должна ему помочь. Видя мой недоуменный взгляд, он громко захохотал, схватил меня за голову и притянул ее к своей промежности.
- Ты же дочь потаскухи! Разве ты не знаешь, как поднять царственный жезл! Соси!
Я не понимала, от испуга, что мне нужно делать, и он просто придавил меня ртом к своему обвисшему члену, и я была вынуждена открыть свой рот.
Большой вялый член оказался у меня во рту и он, взяв мою голову в ладони, стал насаживать ее на него, и я ощутила, как твердеет и становится больше его плоть. Вскоре он с трудом стал помещаться у меня во рту, но ему, вероятно, понравились ощущения и чувство превосходства над слабой девушкой, поэтому он не прекращал своего насилия надо мной. Если до этого он вводил фаллос не полностью: я или облизывала головку, или он погружал его, максимум наполовину, то после того, как его член обрел изрядную крепость, он стал пропихивать его мне в самое горло. Мне стало не хватать воздуха, я стала задыхаться и, мне показалось, что сейчас из меня вырвется все съеденное за обедом, но он продолжал, еще сильнее сжимая мою голову, и, потом, я почувствовала это, его член напрягся и, пульсирующими толчками в мой рот полилось его семя, отвратительное на вкус, но он не позволял мне выплюнуть его, а заставил все проглотить и облизать дочиста его фаллос после этого.
Опять мелькнула надежда,, что все закончится после этого, но и эти мечты оказались призрачными.
Откинувшись на подушки, и выпив еще вина, он опять позвал своего слугу. Я попыталась прикрыться покрывалом, чтобы скрыть наготу от глаз простолюдина, но хозяин положения со злорадным смехом откинул материю и спросил своего человека, нравиться ли ему такая девка, дочь шлюхи и герцога.
Слуга был не менее развращен и похабен, чем его хозяин. Подобострастно смеясь, он сказал, что не прочь поразвлечься с ней прямо сейчас.
- Так бери ее, и делай все что хочешь! Я сейчас устал, посмотрю на вас, и, может быть, потом присоединюсь!
Меня сковал ужас от невероятности всего происходящего, я не могла даже сопротивляться. А слуга, одним движением развязал пояс, быстро сбросил штаны и потянулся своими грубыми грязными руками ко мне. Он притянул меня, за ноги, к себе, на край кровати, и уже поднял их, разведя широко в стороны, но мой супруг поморщился и сказал, что там он уже сегодня был, и предлагает слуге мою другую дырку.
Я даже сразу не поняла, о чем он ведет речь, и только тогда, когда слуга перевернул меня на живот, и заставил приподнять зад, я сообразила, что он имел в виду. Но уже ничего было сделать нельзя.
Я громко закричала, когда его член стал проникать с мой анус, мне было ужасно больно, но мужчины хохотали во весь голос и наслаждались моим бессилием. Когда он полностью вошел в меня, то стал быстро двигаться, доставляя мне страшную боль, но вдруг, я и сама не понимаю, как это произошло, меня накрыло ощущение полета, мне стало легко и в какой-то момент стало так хорошо, как не было никогда в жизни до этого.
- Ты смотри, да она настоящая дочь своей матери-проститутки! Кончает оттого, что ее трахают в задницу! Ну-ка, надо дать поработать и ее рту!
С этими словами он опять поднес свой член к моему лицу. Я не захотела открывать рот и тут же получила жесткую пощечину. Не желая, что бы мое тело покрылось синяками, как у моей служанки, я приняла губами его фаллос и попыталась сосать.
Но мне было это сложно сделать: они оба двигались в разном ритме, а на меня еще, периодически, стали накатывать те самые сладостные ощущения, и я забывалась в такие моменты.
Но этим мужчинам это было все равно: им больше удовольствия доставляло ощущение безграничной власти, поэтому эта пытка продолжалась очень долго, и закончилась только тогда, когда оба, по очереди выплеснулись в меня.
Едва они вышли из меня, я упала, совершено без сил, на кровать, а они, разлегшись рядом, поставили на меня полупустой кувшин с вином и стали продолжать выпивать.
- Хозяин, отличная у вас жена! – засмеялся прислужник, - Можно я завтра ее еще раз попробую?
- Угомонись, скотина, не знаю еще. Может завтра дать ее солдатам, в казарму, порезвиться?
