Сегодня Мария никуда не спешила.
Проснувшись вместе со своим мужем, красным командиром, начальником отдельного батальона технического обслуживания аэродрома специального назначения, она, проводив его на службу, снова вернулась в кровать, желая, понежится, по крайней мере, до обеда. Ведь вчера у нее был очень напряженный день. А точнее – ночь.
Она служила в секретном отделе в той же части, что и ее супруг и очень часто ей приходилось возвращаться поздно ночью и, тихонько, стараясь не разбудить уже спящего мужа, ложиться с ним в постель.
Она даже была рада, что он тоже выматывался на работе и не предъявлял никаких претензий по поводу исполнения супружеских обязанностей, ведь…
Но обо всем по порядку.
Когда ее любимого, тогда еще только зеленого замкомзвода, срочным приказом перевели на подмосковный аэродром, она была несказанно рада этому, рассчитывая, что находясь поближе к столице, она сможет там частенько бывать и, в какой-то мере, ее мечты сбылись, но вот только не совсем ожидаемым для нее образом.
Поначалу работу не было, и ей приходилось сидеть дома, перебиваясь скромными подработками, ведь жалованья, которое выплачивали ее мужу, было довольно скудное. Но что поделать: вся страна, пережившая столько потрясений, еще только становилась на ноги, и приходилось во многом себе отказывать.
Девушкой она была видной: красивое лицо, с мягкими, приятными чертами лица, стройная фигура, хотя она за ней особенно и не следила – некогда было, высокая крепкая грудь, обращавшая на себя внимание всего личного состава.
Но главной ее изюминкой, ее настоящей гордостью, была длинная русая коса, до самого пояса, практически в руку толщиной. Она требовала много ухода и заботы, но она не могла расстаться с ней, даже когда они жили в совершенно неподходящих, походных условиях.
Найти работу помог случай. В части, на октябрьские праздники, как теперь это было заведено, с большой помпой, в доме культуры, устраивался ежегодный концерт, плавно перетекавший в застолье и танцы. Само собой, что офицеры, в обязательном порядке выводили туда своих жен – и так не избалованных развлечениями, хотя они и жили, в каких-нибудь, двадцати километрах от Москвы.
Мария тоже оказалась на этом торжестве и, уже после концерта и первых заздравных тостов за партию и правительство, когда начали танцевать, к их столику подошел комиссар части и, успокоив вскочившего по стойке смирно мужа, сделал ей несколько комплиментов.
- Сергеев! Это ты, что ж, такую красоту от всего коллектива дома прячешь! Разве это по-товарищески, держать под домашним арестом настоящую русскую красавицу!
Супруг замялся, уж очень высока была должность начальника, да и говорил все это он весьма серьезным тоном. Но тот, заметив, что вогнал молодого парня в краску, тут же сменил тон.
- Не переживай, шучу. Но действительно, почему дома сидит, почему на службу в часть не устроиться. Мне бы, да и не только мне, было бы гораздо приятнее на службу приходить, если рассчитывали такую красоту увидеть.
- Так ведь, товарищ комиссар части, отказали: сказали, что нет вакансий!
- Это кто ж посмел! Ладно, завтра приводи свою жену в штаб, подберем местечко, обещаю!
После этого он увел ее танцевать, лихо закружив в вихре быстрого вальса, и Мария была просто на седьмом небе от счастья: и работу нашла, и потанцует вдоволь – Миша-то, ее, танцевать совсем не любил.
На следующий день ее устроили работать в секретный отдел младшей шифровальщицей.
К секретным бумагам ей доступ был не положен, работы было немного, и она отлично и быстро справлялась со всеми своими обязанностями, стараясь помочь остальным. Но они, все как на подбор, красивые и хорошенькие девушки, как-то, то ли недобро, то ли с жалостью поглядывали на нее и изредка перешептывались. Но сама Мария этого не замечала.
Вскоре ее любимый супруг получил неожиданное повышение по службе и внеочередное звание. Она очень радовалась за него, думая, вот теперь, когда его заметили, у них все станет еще лучше, а того гляди, и в саму Москву отправят.
Но она оказалась там, по служебным делам, гораздо раньше мужа.
Буквально через день, после повышения, ее вызвал к себе для персональной беседы комиссар и, плотно притворив за собой дверь в свой просторный кабинет, предложил сесть.
Лицо его было серьезным, совсем не таким, как бывало раньше, когда она сталкивалась с ним в коридорах штаба и, он, в шутку, предлагал ей руку и сердце. Теперь выражение его лица не сулило ничего хорошего.
- Мария, у меня к вам ответственное поручение. Можно сказать, по партийной линии. Вы выслушайте внимательно, не перебивая, а потом сразу не впадайте в крайности: все можно нормально устроить, главное не забывать, что всегда могут быть последствия.
У нее замерло сердце в ожидании нехороших новостей.
- Послушайте Мария, Маша. Можно я буду Вас так называть? – она согласно кивнула и, он продолжил.
- Необходимо сегодня, сразу после обеда, выехать в командировку в Москву. Ваша задача будет заключаться в следующем: Вас переоденут, по последней моде, и отвезут в ресторан, на Арбате, где представят японскому военному атташе. Вы проведете с ним весь вечер, а после, отправитесь с ним в гостиницу, где останетесь на ночь и, будет исполнять все его пожелания. Утром Вас доставят обратно, домой. На работу можете не выходить – получите выходной. Муж Ваш, в командировке и вернется не раньше вечера завтрашнего дня – ему говорить ничего не следует. Ясно?!
Мария сидела с остекленевшими глазами не в силах произнести ни слова. Ее, жену красного командира, делают продажной девкой, и кто?! Комиссар части! Ей хотелось плакать.
Но стальные нотки в голосе начальника не позволили ей проронить ни слезинки.
- Если понятно, хорошо: молчание знак согласия. На всякий случай поясню – если Вы не исполните все, как полагается, Ваш супруг, да и Вы тоже, быстро окажитесь далеко отсюда, по меньшей мере, в Сибири, и как враги народа будете отдавать долг государству.
Причем, Ваш муж, возможно, даже не доедет.
И немного подождав, добавил, слегка смягчившись.
- Ну что ты замерла, деваха! Подумаешь, ноги раздвинуть пару раз перед япошкой! Это ведь для дела надо – этот гад, обожает баб славянской наружности, и после становится сговорчивей, а нам, его сговорчивость, очень сейчас нужна!
Ты думаешь что, твоего сюда, в Подмосковье из Тмутаракани, за красивые глаза дернули? Из-за тебя! Здесь вся часть, все офицерские жены, которые, более-менее смазливые, делегации обслуживают! Вас всех сюда именно для этого собрали! А те, кто не обслуживает, сами рвутся поскакать на чужом члене – ведь и хорошее обломиться может!
Так что давай, дуй домой, приводи себя в порядок, а не то разозлюсь, и здесь по кругу пущу: на тебя голодных, уже, сколько пялится, только свистни – поимеют на все сто!
Мария, плохо помнит, как она оказалась дома, как мылась и красилась, стараясь выглядеть как можно лучше.
В два час дня под подъездом просигналил личный автомобиль комиссара, иона спустилась вниз, , открыла дверь, и устроилась на заднем сидении, под ехидным взглядом солдата водителя, который наверняка знал, куда и зачем он везет эту красивую девушку, которую отлично знали во всей части.
Ее привезли в большой, ничем не выделяющийся дом, в центе Москвы. Провели на второй этаж и впустили в квартиру, в которой остро пахло дорогими духами, иона была вся завешана разнообразной женской одеждой.
Невысокий, плюгавый, старичок еврей, всплеснул руками.
- Какую красоту сегодня привезли! Барышня, да я Вас сделаю так, что не один японец, а вся Япония будет готова отдать свои острова, лишь бы оказаться с вами в постели!
Он тоже был прекрасно осведомлен о цели ее визита, и ей стало стыдно еще больше. Она задумалась, пока портной колдовал над ее нарядом, почему так, и почему мужчины в их части молчат, отдавая своих жен, как подстилки, для заезжих гостей? А что же ее Миша, ведь он тоже когда-нибудь узнает…
Сборы были закончены и ее, усадив на этот раз в более роскошный автомобиль, отвезли в ресторан, и там, она уже постаралась взять себя в руки.
Японец оказался невысокого роста, как кона и предполагала. Пожилой, со сморщенной кожей, в черном смокинге, он был сама учтивость. Мужчина бегло говорил по-русски, и поэтому в переводчике не было нужды, его отпустили.
Она, глядя на него и оценивая, как мужчину, в тайне надеялась, что ночь не будет долгой, и ей не придется мучиться.
Вечер за столиком пролетел незаметно. Она, конечно, никогда еще не пробовала такой еды, которую подавали в таком высококлассном ресторане, да и японец оказался интересным собеседником и превосходным танцором, в его-то годы. А какое веселящее шампанское!
Мария позабыла обо всем, когда настал момент отправляться в гостиницу.
В машине она немного присмирела, напряглась, но атташе вел себя как настоящий джентльмен, не позволяя себе ничего такого.
Все началось, когда они оказались одни в номере.
После предложенного бокала шампанского, который она с радостью приняла, выпив для храбрости, он без предисловий сказал ей раздеваться.
Она оторопела, от неожиданности. Мария надеялась, что будут какие-то ласки, прелюдия – но вот так сразу, как шлюху. Но ей ничего не оставалось.
Пока она снимала незнакомое ей платье, японец быстро оказался без брюк, фрака, и, собственно без трусов, оставив на себе только одну белую, накрахмаленную сорочку.
На Маше остались только чулки: трусики и пояс для чулок он приказал снять, и теперь чулки медленно сползали вниз.
И тут он сделал самое неожиданное, он приказал сосать!
Мария даже сразу не поняла о чем речь, но ясно повторил еще раз и показал на свой стоящий, довольно внушительный член.
Она никогда прежде не брала в рот, а только пару раз слышала, что именно так и ублажают своих клиентов проститутки, а теперь и она сама.
Медленно опустившись перед стоящим мужчиной на колени, она взяла в руку его член, но ее пальчики даже не смогли обхватить всю его толщину.
Неловко придвинулась и легонько лизнула бордовую головку. Почувствовав, что она теперь будет делать все, как он захочет, он положил ей руку на голову и, буквально натянул на свой хер, насколько позволяла глубина ее глотки, и стал медленно трахать в рот.
Мария задыхалась оттого, что его конец оказывался в ее горле, но он держал ее крепко и не отпускал.
Дальше, насытившись ее неумелым минетом, он поднял ее с колен и подтолкнул в сторону кровати.
Она легла на спину, а он, подойдя к ней, раздвинул широко ее ноги и стал любоваться ее дырочками.
После этого ввел один палец во влагалище и стал совершать круговые движения.
Она не хотела стонать, но не могла сдержаться. Внезапно стало так хорошо, глаза сами закрылись, в ее кулачках скомкалась простыня…
Он вошел в нее внезапно, когда она этого не ожидала и стал грубо трахать.
Он то закидывал ее ноги себе на плечи, поставил ракой, неустанно долбя ее своим членом.
Она визжала, как резаная, сама умоляла брать поглубже, кончая каждую минуту, а он и не думал останавливаться. Как же она просчиталась, когда думала, что его надолго не хватит.
Так продолжалось целую ночь: когда он кончал, то требовал, чтобы она опять делала ему минет, мгновенно возбуждаясь от прикосновения ее губок. А потом имел беспощадно, заливая спермой ее вагину.
Забрали ее только под утро: уставшую, затраханую и сразу повезли домой, не заезжая к портному. Там она, с трудом подмывшись, упала в кровать и проспала до четырех вечера, проснувшись перед самым приездом мужа.
Она стеснялась смотреть ему в глаза, боясь, что он сразу все поймет, а ведь она сделала все это только ради него!
Но он был так измотан командировкой, что не мог думать ни о чем, кроме работы.
Вот так у Марии и появилась новая работа.
Постоянно, не меньше двух раз в неделю ее вызывали в Москву, где она обслуживала уже не только иностранных гостей, но и верхушку партийного аппарата, тех, кто помоложе, и хотел развлечений на стороне.
Привозили ее ночью, она врала супругу, что много работы, а их постельные встречи почти сошли на нет: он уже мало устраивал ее, как мужчина, после того как она испытала в себе столько членов.
Но она по-прежнему любила его, и не могла остановиться, исполняя все прихоти своего начальства, которое и само стало пользоваться е услугами, прямо в штабе. И первым был, конечно, сам комиссар части.
Она не могла ничего изменить – ведь иначе бы их просто не стало.
