Стоя в очереди в супермаркете, впереди мужик лет около пятидесяти, по крайней мере, я в свои тридцать ему бы меньше не дал. Рослый, волосы светлые до плеч, на нем кожаная куртка, кожаные штаны, на средних пальцах обеих рук красуется по золотому перстню размером с шайбу, утоптанные ботинки выше щиколотки на ногах. Стоит это чудо подшофе, пошатывается, но настойчиво пытается разъяснить кассирше, какие ему нужны сигареты, в итоге берет «Парламент» и отходит в сторонку. Не обратить внимания на него я не смог в силу своей профессии – я стилист, очень люблю наблюдать за людьми, оценивать их броские типажи и раскрепощенную манеру одеваться. Так вот, наблюдаю картину дальше: это подогретое алкоголем создание предпенсионного возраста плывет по волнам алкогольной встряски, пошатываясь и икая, к своим двум друзьям-собутыльникам. Он намного трезвее товарищей, поэтому так заботливо подхватывает их под ягодицы руками и выводит на улицу, я когда-то точно также выплывал из ночного клуба, прихватив с собой двух сногсшибательных красоток, с которыми чудно покувыркался. Тут к счастью кассирша отсчитала мне сдачу, и я поспешил за этими тремя русскими богатырями на улицу, гляжу,а мужики-то не просто неформалы, они явные сторонники гомосексуализма, или что еще хуже, начали так себя вести после опрокидывания нескольких пузырей. У одного из них коленки с прорезями – модный фасончик для сильного пола, у другого походка, словно его в зад долбило стадо кавказцев без использования вазелина, стоят они в обнимку около первого попавшегося дерева. Тот чувак, что сигареты покупал, так мило вставляет им в рот фильтр, как родная мать кормит грудного младенца из ложки, заботливо гладит по лицу единомышленников, общающихся с ним на одной волне.
Картина мне эта показалась смешной, а в голове всплыло несколько нескромных фантазий. Я не гомосексуалист и уж не латентный представитель сексуальных меньшинств – это 100%-я гарантия, но высказаться захотелось почему-то, может, и сам скоро примкну к рядам голубым с предрасполагающей к этому тенденцией в современном обществе. Почему-то провел я ассоциацию, что этот заботливый человечек очень похож на Добрыню, а другие два – это Алешенька и Илюшенька, которые собрались в свое логово вернуться, чтобы продолжить свой пир. Дальше идет только моя извращенная фантазия, мужики те ничего подобного не вытворяли, в это хочется верить, по крайней мере.
Добрыня заводит в свою берлогу товарищей, в комнате стоит столб белого дыма, оставшийся в непроветриваемом помещении, на столе еще стоит водка с селедкой и приготовленным на скорую руку салатиком, в пепельнице, как в братской могиле, покоятся окурки с медленно тлеющей бумагой. Ребята дружно усаживаются на диван и наливают еще по чарке живительной огненной воды, их мозг до конца деградирует и перед глазами уже не лучшие верные друзья, а девицы, готовые поделиться своими телами. Каждый поддается накатывающему на него наваждению, эрекция ослепляет их взгляды, деморализованная безнравственность толкает дружков на весьма неожиданные действия –каждый запускает в штаны товарища свою руку, обхватывает по-мужски, крепко, жестко член. Вялая мясистая плоть с приятно мочалкой волос на лобке становится твердой, скорее даже каменной, каждый из выпивох чувствует некоторую неловкость и смятение, им чужды гейские забавы, но отсутствие в компании женщин заставляет искать подходящие варианты. Они приглашали несколько раз пьющих синеглазок, пытались даже отодрать их, но дамы знали себе цену, непомерно ее завышая за неумелое исполнение минета.
Главарь тусовки не выдерживает первым, он доминирующий самец и хочет получить вознаграждение за свою заботу, а потому хватает за шею мужичка с подранными на коленках джинсами, видимо ему уже приходилось отсасывать ради стакана самогона, поэтому он смело раскрывает рот, впуская питательный тюбик со смазкой в самую глотку. Его язык – самонаводящаяся ракета, которая скользит по касательной, а иногда и резко впивается своим кончиком в уретру, сзади уже приспособил свой агрегат третий участник, он смазал зад товарища растительным маслом и уже просунул головку сквозь тесно собранный в звезду красный анус товарища. Волосы с треском рвутся на жопе, но непонятно, отчего больнее - от проникновения в девственные глубины прямой кишки или от вырывания корней волосков из пор, собственно, эти ощущения у ребят моментально перевоплощаются в приятную сладкую негу. Алексею явно надоедает быть самым легкодоступным из своих партнеров, поэтому он старается выкрутить попку, соскочить с резьбы на кожаном болте, выталкивает языком член Добрыни. Границы мужской дружбы нерушимы, но их можно раздвинуть, поступившись своими принципами, поэтому стиляга в черной кожаной куртке старательно протискивается под Алексея, его рот начинает сосать член, впервые за много лет, чего не происходило со времен студенчества, когда по пьяной лавочке молодого первокурсника отодрал бакалавр. Илья делает мощные толчки, вгоняя член во весь его немалый рост в зад Алексею, а тот, в свою очередь орошает легкую небритость на лице Добрыни своими капельками любви.
Прозрачна и одновременно мутно-белая сперма стекает по лбу и щекам, а влюбленный в своего предводителя молоденький парнишка охотно слизывает экстракт вожделения, принимая наполнитель из дрючка Илюши. Самый мудрый, выдержанный и терпеливый любовник Добрыня снизу наблюдал за разбрызгиванием сока, он трепетно хотел схватить хоть несколько капель на лету, чтобы смочить пересохшее горло, но пока его приспешники наслаждались эякуляцией, погружающей их в эйфорию и неземное блаженство, ему захотелось чего-то нового, необычного. На том самом диване, где алкаши день в день глушили спирт, водку или самогон, выкуривали по несколько пачек сигарет, стоял Алексей и Илья, их довольные физиономии говорили о фантастическом неподдельном наслаждении, сногсшибательно-спонтанном получении сексуального удовлетворения при помощи интимной близости. Оба пожилых гомосексуалиста стояли раком, раздвигая руками ягодицы, глубины заднего прохода ужасали своей глубиной и манили красотой, Добрынюшка же старательно гонял булаву дружеской верности в своей ладони, подготавливая корешей к неожиданному продолжению пиршества. Едва ли не наскоку он вонзает свой член в одну вывернутую наизнанку задницу, тут же высовывает в очко своему другому партнеру, снова возвращается к первому, он словно обезумевшая оса, готовая жалить своим ядовитым жалом каждую щель, но их, увы, всего лишь только две. Концовка завораживающая: Илья и Алесей страстно сосут один член, каждый со своей стороны, им нравится то искушенное ожидание, когда из мягкой снаружи и твердой внутри плоти с неимоверной пульсацией брызнет струя горячего семени.
Как из брандспойта сперма выстреливает в открытые рты пьяных гомосексуалистов, их языки с жадностью хватают каждую капельку с ее идеальной округлой формой, наслаждаются вкусом каждого сперматозоида. Милашки с присущей этим индивидуумам брутальностью на лице,как две обезумевшие цыпочки сливаются в сладком поцелуе, сопровождающимся откровенными мужскими тисканьями относительно крепких мускулов на теле любовника. Тело Добрыни сотрясают спазмы экстаза, его прошибает словно дефибриллятором ток высокого напряжения, волосатые небритые подмышки покрываются потом, а на лобке красуются остатки всего того добра, которое он подарил своим партнерам. Заканчивается встреча уничтожением последнего пузыря и раскуриванием сигарет, каждый участник гейской оргии стонет от полученного наслаждения, счастье переполняет его уставшее сердце, а непривычные ощущения в заднем проходе заставляют ёрзать очком по поверхности дивана.
Возможно, моя выдумка покажется кому-то грубой или обидной, но я, здравомыслящий человек, привыкший к общению с гламурными фифами, дерзко разодевающимися кокетками, парнями с сильно выраженным эго, сексапильными дамами средних лет, экспрессивными бизнесменами, до глубины души удивился, увидев теплые отношения среди этих алкашей. Более нежных чувств я не видел даже в зарубежных мелодрамах, их бережные прикосновения, подбадривания друг друга смотрелось круче, чем взаимовыручка солдат в каком-то военном фильме. И пусть эти три пьяных богатыря так низко пали, возможно, они осуществляли и не раз в жизни все то, что было моими грязными мыслями, им все же удалось сохранить человечность!
