Был полдень, обычный рабочий день, но Юлия Тимошенко валилась с ног от усталости, барменша, покинутая официантками, готовилась к приезду своего начальника Евгения Сидоровича Золотых, который запланировал провести ревизию. Она отстояла смену, которая началась еще прошлым утром и после горячей ночки трясущимися руками пересчитывала наличность в кассе, наличие всех остатков по книге учета, за эту нищенскую плату на ней висел документооборот по приемке новой партии алкогольных напитков. «Ну, Евгений Сидорович, ты настоящий жлоб. Возложил бы на меня обязанности грузчика выполнять в этой рыгаловке! – сетовала мысленно на старого, предприимчивого еврея симпатичная блондинка. – Сколько можно терпеть это унижение. Платит гроши, а требует исполнительности как во время военного положения, будь проклят тот день, когда я устроилась сюда на работу!». Юлии было двадцать пять, совсем молодо выглядела, стройна, элегантно одевалась, а потому всегда имела парочку поклонников, желавших приспустить ее короткую юбку и вдуть своим немытым членом промеж булок. Сиськи барменши были ее визитной карточкой, страшным оружием и главным секретом, который почему-то безотказно работал, когда дело касалось чаевых или заказа очередной кружки пива похотливым алкоголиком, распустившим слюни при виде натуральных буферов большого размера. Твердая четверка, это не ее средний бал в аттестате после окончания техникума, это размер груди, на которую все пялились, как на ведущего новостей в телевизоре с невозможностью оторвать надеющийся взгляд после очередной пошлой шутки.
Девчонка всегда была разодета с иголочки: белая блузка с глубоким декольте и воротником на шее, как у строгой рубашки, миниатюрный укороченный пиджак, не прикрывающий голого пупка, мини-юбка и обувь на высоком каблуке. Но в тот день щеголять Юлечке не особо хотелось, потому как наступили критические дни, сиськи напухли, стали как два бидона с молоком и кровью, соски на каждое прикосновение откликались болью, а внизу живота сильно подвывало, будто кто-то ударил сапогом и вместо мочи в унитаз она мочилась сгустками крови. В такие дни смазливая, очаровательная, приветливая блондинка превращалась в озлобленную, раздражительную и общающуюся без малейшего представления об уважении сучку, которая могла накинуться ногтями на глаза наглого посетителя и выцарапать их. Юбке она предпочитала кожаные джинсы, которые в случае конфуза не просачивались и легко оттирались изнутри при помощи мыльного раствора, воды и тряпки, грудь она прятала под кожаной курткой свободного покроя, а на ноги надевала вместо босоножек с четырнадцати-сантиметровой шпилькой сапоги с ровной подошвой. Получался некий брутальный, озлобленный вид, которого мог устрашиться любой смельчак, собственно, потому все официантки исчезли раньше времени, их как ветром сдуло. Правда перед этим Юля пустилась в разнос и рассказала сотрудникам, находившимся у нее в подчинении, почем в Одессе рубероид, показала, где раки зимуют и подробно в деталях рассказала как пройти в библиотеку!!!
Она уже проделала всю работу, сменив за смену почти пачку прокладок и приняв несколько порций сильнодействующего обезболивающего средства, в промежности начался настоящий вселенский кровяной потоп. «Как назло, сегодня второй день месячных, а этот старый хер даже не подумает приехать на несколько часов раньше. Жди его, хрыча, тебе же Юля заняться больше нечем! – злилась под воздействием гормонального всплеска барменша, подпирая рукой голову. – Все, это моя последняя ревизия, уволюсь после выплаты зарплаты и пусть другую лохушку ищет, пенек обоссанный!». Внезапно за окном послышался такой рев нескольких мотоциклетных двигателей и шум растрескивающегося под тоннами металла асфальта, что стекло в посудном шкафе начало звенеть колокольным перезвоном, лампы зашатались из стороны в сторону, а пол начал уходить из-под ног. В дверях показался здоровенный детина в кожаной куртке, хотя на улице стояла теплая осень, и солнце еще смачно припекало слишком тепло одетым прохожим в спину. Юля же включила на полную мощность все кондиционеры, чтобы не спечься за барной стойкой во время беготни и это хоть как-то спасало в задымленном от тлевших сигарет помещении.
- Мы закрыты! Бар не работает до вечера! – утомленным, хриплым, заспанным голосом сказала Юлия незнакомцу.
- Слышь, чикса, вывески о том, что ваше казино закрыто я не увидел, поэтому кинулась кабаном и обслужила моих мотобратьев по высшему разряду! – выставил свои татуированные руки на стойку, гневно оскалился байкер и плюнул на пол, словно это был туалет, а не общественное место.
- Дружище, а теперь схватил тряпку в зубы и быстро вычистил пол, который я, между прочим, вымыла. Никого я обслуживать не буду, это факт, второй факт, я сейчас вызову полицию и вас всех дружно загребут за хулиганство! – выставила свои красивые руки напротив Юля с таким огнем в глазах, будто сам сатана сейчас ей явится на подмогу. – Вали отсюда и помойся, я то воняет как от кучи мусора!
- Хорошо, сестренка, уговорила! – согласился крепыш и, развернувшись, отправился к входу, отстукивая стальной набивкой ботинок по кафельному полу.
Юля приготовилась прикорнуть, пока придет ее работодатель, поэтому пошла вслед за самцомаморального вида, чтобы запереть за ним дверь и оградиться от излишнего беспокойства норовящих заглянуть посетителей. В дневное время здесь мало кто показывался, потому что заведение «Оазис» находилось около трассы и в основном его посещали только те, кто был в состоянии приехать, а не прийти на своих двоих, в понедельник же здесь всегда был мертвый штиль с утра. Малышка шла вразвалочку, корчась от боли внизу живота, подошва ее сапогов шаркала по полу, а в глазах иногда бывали такие вспышки отчаяния, что хотелось упасть и умереть. «Слава богу, что эта рвань дорожная не начала права здесь качать, - только успела прикинуть в мыслях Юля, какие бы могли быть последствия от ее грубого хамства, - сейчас дождусь Евгения Сидоровича, посчитаемся с ним скоренько и я домой. Там три дня выходных, которые я по плану заслужила, ты тут хоть конем етись, жид. Я приду свеженькая за расчетом, тогда ты сука пожалеешь, что не платил мне достойно за этот чертовски бесчеловечный, сказала бы даже, адски-мученический труд!». Завершить поток злобных мыслей барышне не удалось, потому что около двери в одно мгновенье образовалось более двух десятков потных, замызганных, вонючих, давно нестриженых и небритых байкеров.
- Ну, что коза драная, гони выпивку по-быстрому, пока мы в щепки не разнесли этот гадючник! – сказал предводитель кишевшего вокруг симпатичной барменши муравейника.
- Ты слабо соображаешь, недоумок? Я тебе ясно намекнула, что менты сюда приедут быстрее, чем ты свою бутылку с пивом успеешь открыть! Ну-ка, вышли все на куй, чудаки патлатые, МЫ ЗАКРЫТЫ!!! – взорвалась как водородная бомба Юлька и побежала к стойке, чтобы в случае беспорядков нажать на тревожную кнопку.
- Кобыла ты драная, как разговариваешь? Иди-ка сюда, шалава! – крикнул кто-то из толпы.
Воздух насытился разрывающимся свистом кнута, хлопнувшего по коже на правой руке и потянувшего девушку в центр круга, Юлю буквально тащили по полу, вытирая ее кожаными штанами, как она утверждала, чистый пол, но грязь оставляла запыленные отпечатки на одежде. В глазах как финальная сцена фильма ужасов мелькнул дневной свет из щели между луткой и закрывающейся дверью, свежий глоток осеннего воздуха ударил в лицо, а потом сверху на беспомощную девушку как голодные пираты, захватившие корабль, смотрели бородатые байкеры, предвкушая пир. Несколько человек бросилось к стойке бара, вытаскивая на столы спиртные напитки, двое верных товарищей прочно зафиксировали на щеколду двери, предварительно вывесив табличку с надписью «Закрыто», громкая металлическая музыка, режущая слух стала играть в колонках музыкального центра и тут Юля сообразила, что она влипла по-крупному. Перед ее лицом оказался высунутый из ширинки немытый несколько дней член, от которого веяло ароматом кислятины и застоявшейся прелости, вожак стаи взял свой двадцать первый палец и откатил крайнюю плоть, оголяя украшенную клочками подзалупного творога головку детородного отростка.
- Вот тебе микрофон, коза. Спой-ка мне песню о том, как ты любишь жизнь! – приказал предводитель байкеров, уткнув перепуганной Юле в нос свою грязную залупу. – С таким острым языком минет должен быть в твоем исполнении просто божественным.
- Успокойтесь, это приличное заведение, убери от меня свой член! – отталкиваясь руками от мужского достоинства с весомым, взлохмаченным и неслабо пропотевшим хозяйством, сказала блондинка.
- Гляди, уже и в руки взяла, тогда хоть подрочи, подруга дней моих суровых! – под одобрительные смешки дружков пошутил рослый детина размером с Николая Валуева.
- Я с-случайно, - заикаясь, открещивалась барменша со слезами на глазах, - уйдите немедленно, сейчас хозяин приедет или посетители зайдут!
- На ссы в трусы, никто не зайдет. Там полсотни мотоциклов стоит при входе. Нужно быть самоубийцей, чтобы без приглашения заявиться на байкерскую вечеринку! – констатировала наряженная в кожу девица, державшая крепко за член своего бойфренда, который порывался изнасиловать беспомощную девочку.
- Парни, предлагаю эту дерзкую, наглую, хамовитую сучку посадить на кол каждому из нас. Есть те, кто против? Нет, тогда принято единогласным решением всеобщего голосования – оттрахать вовсе щели в качестве урока на всю жизнь! – вожак обхватил двумя руками затылок Юлии, впиваясь грубыми пальцами и мозолистыми ладонями в роскошные, растрепавшиеся волосы. – Милочка, ты соси нежно, будто сладкий банан тебе в рот попал!
- Не вынуждайте меня с вами вступать в половую связь – у меня месячные, все болит внутри, пожалуйста! – привела последний аргумент в качестве довода девушка.
- Течка у сучки к хорошенькой случке! – выкрикнул кто-то озабоченный, стрельнув пивной крышкой в потолок.
- Критические дни и вид крови нас еще больше заводит, чем езда на двухколесном железном коне. Хотя нет, кровавая манда чуток хуже, но тоже хороша! Снимай штаны, иначе сейчас их ножом порежу! – был непреклонен вожак мотобратьев.
Юлю пустили «на хор», причем каждый член был грязнее предыдущего, оставляя в ее милом ротике лохмотья от немытой крайней плоти, напоминавшие на вкус сыр экзотических сортов с солоноватой горечью и собственным «изысканным» ароматом. В дополнение ко всему несколько девушек не отказались на глазах своих бойфрендов получить славную порцию кунилинуса, подставив письки с небритыми лобками под шустро работавший язык.
- Джиксер, ты первым попользовал тёлу в рот, тебе и задок опробовать! – хлопнул по плечу товарища рукой такой же рослый здоровяк, державший в руках бутылку с пивом.
- Если ты настаиваешь, Дрозд, тогда я соглашусь! – хихикнул чувак по имени Джиксер и первым вогнал свой вымытый грязным ртом член в кровоточившую словно переполняемый кровью сосуд промежность.
Под дружные аплодисменты байкер вошел в барменшу сзади, стянув при этом ее кожаные портки до колен, член хлюпал внутри писечки, и при его высовывании было видно, что на поршне мотоциклиста виднеются отчетливо следы от размазанной крови. После непродолжительной долбежки рисковый чувак не побоялся спустить в дырку строптивой работницы бара, обжигая своей горячей спермой ее пульсирующее внутри, испещренное бугорками от воспаления влагалище. Мощный тепловой удар в самый эпицентр разразившихся во время секса болевых ощущений заставил блондинку взвыть под задорную музыку старичков из «Motorhead», ее вскрик был столь же прекрасным, как хриплое визжание бывалых рокеров «AC/DC», потом же началось громкое сопение в две дырки и сладкое постанывание, сменившееся бесчувственным, неотесанным молчанием. Приятное незатасканное лицо стало малоподвижным, гримасы и мимика будто замерзли в одной поре, а нежное, чуткое сердце окаменело, не ощущая ни от одного своего полового партнера эмоциональной привязанности. «Я тряпка половая, окоторую вытирают свои ноги эти мотогонщики. Даже не ноги, а грязные, вонючие и совершенно невкусные перцы, которые они моют не чаще одного раза в год!» подумала барменша. От горьких, саднящих по душе мыслей, Юля зарыдала и после очередного грязного отсоса ее стошнило. Когда она блевала кучей вязкой белой спермы на вытертый ею пол, из влагалища сочилась смесь спермы и крови, а ощущения напоминали о том, что ее тело побывало на сексуальной каторге.
- Что ж ты моя сладкая сука так некрасиво стружишь? – обозвался к ней облеванный байкер, стряхивавший остатки вчерашней пищи с кожаных штанов.
- Пошел ты…
- Ястреб, видишь, она не твоя! – подошел к ней отвратительный, небритый и очень прыщавый толстяк с каской на голове. – На-ка, глотни пивка, шлюшка! Глотай-глотай, прополощи свою глубокую глотку, прежде чем начнешь мне сосать член, а то я больно брезгливый!
- Толстяк, она изысканные напитки любит, видишь какая фифа эта леди. Безотказная как твой круизер, только ломалась вначале.
- Ястреб, так всегда бывает, когда хорошая вещь попадает в плохие руки, а потом возвращается в хорошие. Смотри, какая покорная стала, прямо готов на ней жениться! – сказал жирный увалень и вызвал тем самым ржач среди всех своих.
После он силой запихнул девушке в ротик обслюнявленную бутылку пива, кроме этого мужского напитка байкеры не тронули ни один известный и тем более дорогой алкоголь. Давясь от пенящегося горького привкуса темного нефильтрованного пива, Юля закашлялась, из носа у нее брызнули сопли, а недопитое содержимое рта вылилось на грудь, она хватала воздух ртом и носом, но попытка отдышаться завершилась очередным оральным проникновением. Толстяк, как его назвал парень по прозвищу Ястреб, вытащил нескромную головешку из штанов и запихнул ее в глотку так глубоко, что почувствовалась боль в груди, напоминающая о воспалении легких. Он издевательски удерживал барменшу, пока та давилась его колбасой и едва она успевала отдышаться, как снова вынудил ее наглотаться пива, после чего начал душить своим членом. От нехватки кислорода голова девчонки закружилась, отрезвляюще подействовало пенящееся в промежности шампанское, которое вставила одна из девушек и хорошенько бултыхнула.
- Подмойся, грязнуля, а то вся задница уже в сперме! – язвительно крикнула байкерша и саданула рукой по ягодице. – Сосать оно всегда приятно, но не стоит забывать об очке!
- Кстати, милочка, а как ты относишься к очку? – обратился в порыве страсти обнаглевший Толстяк к Юле. – Предлагаю угоститься десертом, это, конечно, не творожная запеканка, которую любят принцессы вроде тебя и не клубника со сливками. Но у моего очка особый вкус, ты только попробуй!
Вынимая член изо рта, губы и щеки Юлии издали характерный влажный хлопок, а потом к ее аккуратному носику пухлый коротышка подставил свою грязную задницу, которую не мыл от рождения. Бывалый, прожженный сторожила не обошелся без помощи своих собратьев по клубу любителей езды на мотоциклах: Ястреб и Джиксер держали ровно крутящуюся голову беснующейся красотки, а сзади напористо в нее входила бутылка шампанского, которое рвало изнутри разгоряченную, встревоженную и кровоточащую плоть. Юля пьянела от игристого вина, напористо пропитывавшего слизистую оболочку влагалища, анальное проникновение второй бутылкой уже приблизило ее к тому состоянию, когда говорят, что женщина подшофе, поэтому она уже не осознавала, какой на вкус анус Толстяка и как неприятно лизать чужую задницу.
- Давай-ка дорабатывай ртом, горячая членососка, это мне больше нравится! – развернулся после ануслинга Толстяк и озабоченно всунул член опьяневшей от алкогольной клизмы Юлии в рот.
Дабы помочь пьяной в драбадан или лучше сказать в стельку девице, прыщавый упырь стал не вынимая головки дрочить член и придерживать яйца, ему нравилось ощущение власти над беспомощной барменшей, которая сама нашла неприятности на свою сладкую попку, наступив на байкерские грабли. Почувствовав кульминационную концовку, мотоциклист вынул хрящевидный мускул из девичьего рта и пустил несколько струй ей на лицо. Забрызгав белой спермой губы и щеки, ему этого показалось мало, тогда он стал судорожно сдавливать одноглазую змею, додрачивать ее, мять и массировать двумя руками, пока не полетело еще несколько капель семенной жидкости на язык и только тогда его отпустило.
- Отпустите меня, пожалуйста, я больше не могу, влагалище болит, - пьяно умоляла Юля, не понимая, в каком она безвыходном положении.
- Вот уже и нотки воспитания стали проявляться, нет бы, сразу обслужить честной народ, так нужно было повыпендриваться! – погладил уставшую и измотанную Юлю Джиксер своей мотоциклетной перчаткой по лицу. – Сейчас исполним ритуальное посвящение в шлюхи, и ты свободна как птица на вольном ветру.
- Какое еще к черту посвящение?
- Не хами, а то мы тут надолго задержимся и тогда ты не продохнешь от секса до следующего утра! Знаешь, ведь хер во рту не бывает лишним никогда!
Юля Тимошенко замолчала, проглатывая в глотку остатки спермы предыдущего злодея, ее глаза уже высохли, слез в них не было, равно как и каких-либо человеческих чувств в душе. Посвящение состояло в следующем: в глотку ей влили несколько литров пива, исчерпали весь запас шампанских вин для промывки влагалища и заднего прохода, после чего устроили игру под названием «Вертолет». Снизу белокурую бедняжку трахали в попку, сверху долбили в письку, рот заняли волосатой вагиной одной из гонщиц-лесбиянок, а еще двум мотобратьям пришлось подрочить. Тело издавало очень громкие звуки, оно буквально улетало от оргазма и прилива счастья, которое молниеносно угнеталось мыслью, что во влагалище побывало порядка тридцати мужских пенисов. Почему именно «Вертолет» Юля не понимала, у нее не возникало ни единой ассоциациис этой оргией и летательным аппаратом вертикального подъема! Сходство было лишь в том, что ей приходилось обрабатывать пятерых нежелательных половых партнеров, которые беспардонно прокатились на ее девичьей чести и достоинстве.
- Слышь, сучка, ну-ка циферки назови мне от своего ящика, какой пароль на замке?! – обратился Джиксер к лежащей в луже спермы Юлии.
- Юлия Тимошенко, - гундосила, пуская пузыри изо рта и носа пьяная барменша.
- Пароль говори к замку, быстро!
- 2-3-7-8-0.
- Умничка! – сказал вожак стаи, метнулся к шкафчику в раздевалке, а, потом, не сказав слова благодарности, удалился вместе с остальными байкерами из бара.
Юля пришла в сознание так же быстро, как и опьянела, пугающая картина предстала перед ее глазами: дверь распахнута наружу, куча битого стекла и мусора, всюду натоптано, лужа спермы чавкает под ногами, а в ушах сумасшедшим голосом орет солист группы «Metallica» под жесткие гитарные переборы. Девушка хотела кинуться к стойке, чтобы пересчитать выручку, но тело не поддалось на провокацию пошевелиться, оно изрядно попотело во время принудительной ебли и теперь ей только оставалось, что плакать, скрывая лицо руками. Через несколько минут раздосадованная блондинка отправилась в туалет, где привела себя в порядок, вычистив перепачканную кожаную одежду влажным полотенцем и мылом. Грязь на сердце и душе отмыть она не смогла бы, поэтому продолжала горько плакать до самого прихода ее работодателя.
- Юля, что это такое? Почему ты не прибралась? – натянув очки и почесав свою еврейскую бородку, спросил Евгений Сидорович.
- Тут были байкеры, они силой ворвались и опустошили запасы спиртного. Нужно срочно вызвать наряд полиции, чтобы их разыскали! – тешила себя мыслью девчонка, что честолюбивые органы правопорядка накажут преступников на двухколесных транспортных средствах.
- Никакой полиции, иначе эти мотоциклисты снова вернутся и сожгут мое заведение! Они народ горячий, еще и не то могли сотворить с тобой, девочка моя.
- А раньше, мудак ты старый, предупредить не мог? Я забираю кассу и увольняюсь! Сам разгребай это дерьмо, жадный еврей.
Девочка подбежала к аппарату и опустошила его в свою вместительную сумочку, высыпала из ячеек даже железную мелочь, после чего метнулась к шкафчику и набрала свою заветную комбинацию. В основном там был ненужный хлам: сменная пара трусов, на тот случай, если протечет прокладка, полотенце для рук, несколько флаконов с духами и дезодорантом. Воскресная и субботняя выручка всегда составляла сумму в несколько раз превышающую месячный оклад, а трудоустройство без трудовой книжки или договора хитрожопому еврею обходилось в несколько бутылок коньяка. Трудовой спор был разрешен на месте, а домой разорванная в клочья куколка вернулась на такси.
- Зайчик, привет. Как отработала? – обратился любящий бойфренд.
- Чувствую себя как побитая собака, которую грубо трахнула толпа мотоциклистов! – озлобленно сказала девушка и направилась прямиком в ванную комнату.
- Может, я тебя убаюкаю в теплой постельке перед сном, котенок?
- У меня месячные и голова болит, извини! На неделю про секс можешь забыть!
