Я застыл над Жанной в полном бессилии, она по-доброму взглянула на вялый фитиль, болтавшийся внизу живота над зарослями лобковых волос.
- Малыш, давай пососу эту сморщенную конфетку! – ляпнула без злого умысла моя постоянная любовница.
- Живот что-то скрутило, - оправдался в ответ.
- Опять запор, малыш? Говорю же тебе, прекращай есть вредную пищу в Макдональдсе.
Сексапильная, стройная, изысканно выглядящая в красном нижнем белье блондинка принялась массировать мой живот. Ее гладкие, приятно пахнущие кремом бархатные ручки мягко легли на пузо, и перешли к круговым вращениям, пальчики точечными надавливаниями на кожу пытались завести вышедший из строя механизм пищеварения. Я лег в позу мертвеца, представил, что завтра для меня никогда не наступит и член не встанет, если будет терзать регулярный запор прямой кишки. От трения кожи о кожу появлялось приятно согревающее тепло, но стимулировать появление спазмов, предшествующих дефекации, не получалось.
- Жанна, нужно сходить на толчок подуться, - соврал я, понимая полную ничтожность положения.
- Хочешь побороть недуг в одиночку? Глупо! Давай сделаю клизму, отпустит сразу.
- Это как-то не по-мужски, милая.
- Не по-мужски во время секса просить отыметь тебя страпоном. А тут маленький носик в попу войдет, водичка кишку раздует, ты мигом встанешь на ноги, заведешь своего бойца и порадуешь мое тело.
- Неловко, - соврал я любовнице, косясь, как наливается ее грудь, и растут от возбуждения соски. – Ты меня сзади взгреешь и нафаршируешь водой?
- Ну, ты же трамбуешь своего дружка ко мне в попку, а я клизму делаю перед твоим приходом, зная, как сильно обожаешь долбить попочку ялдой! – протараторила Жанна, таща меня за руку в ванную.
По правильной траектории проторенной тропинки кончик шланга клизмы вошел мне в зад, несколько литров тёплой воды стремительно проглотила клоака, часть жидкости вылилась на ягодицы. Приятная дрожь и распирающее ощущение в прямой кишке заставило меня улыбнуться, член рос как на дрожжах, эрекция била ключом по животу, шкворень пульсировал, радуясь возвращению к жизни. Простата благодарила меня за предоставленную стимуляцию, Жанна возрадовалась, что пипирка начала увеличиваться в размерах от такой нестандартной для мужика процедуры.
- Член побагровел, - прозвучала очередная констатация неопровержимого факта. – Великолепный стояк, хоть сейчас на него нанизывайся!
- Солнышко, дай мне очко высвободить, иначе обгажусь под твоим натиском! – дал ей понять, что пора мне побыть наедине с хозяйством и разрываемой, будто снарядом жопой.
- Жду тебя в постельке. Согрею ее и себя немножко разжарю насадкой со страпона, а если твой червячок снова уморится, подарю ему твердость через анальное проникновение.
Мысль, что меня прострапонят после клизмы, а потом первоклассно обслужат, подарила новый прилив желания. Вместе с этим прилив начался из глубин кишок к анусу. Процедуру обрисовывать не стану, скажу, что во время подмыва попки я основательно продрал анус пальчиком, достиг простаты и сделал себе массаж, испытав совершенные, приятные, неописуемые ощущения. Срываться, пулять спермой было чревато – Жанна вмиг бы раскусила совершенное предательство по вкусу стерженька, который приобрел бы после мастурбации терпкий привкус семенной жидкости. Я дошел до точки кипения, остановился, давая опасть колышку, вытерся. Состояние было столь возбужденное, что от самой невинной, непорочной мысли о ягодицах у меня вновь начинало расти хозяйство. Жанна ждала в кровати, между ног у нее шевелилось, проникая при помощи рук вибрирующее приспособление, в попке торчал наполовину втиснутый резиновый фаллос от страпона. Сознаться честно, я был счастлив, что на ней быстро кончил, разметав капли белой мути по грудям давалки.
- Чего-то сегодня нездоровится! – очередным оправданием признал свою несостоятельность.
- Опростоволосился как подросток. Надо же, минуты не продержался, я дрочила дольше!!! – ласково прошептала она.
- Просто ты нереально красивая, а с учётом клизмы эякуляция еще долго не наступала.
- Комплимент засчитан, подлиза. Пожалуй, поеду. А ты отлежись, дорогуша, и будь готов своим шампуром проткнуть мою жаждущую плоть в следующий раз. И прекрати питаться в забегаловках, иначе это уничтожит наш секс и отношения.
Моя очаровательная светловолосая нимфа спешно надела юбку поверх пояска, растянула чулочки по точеным ножкам, накинула лиф на сиськи, торопливо застегнула на торсе блузку и схватила пиджак. У выхода ждали ее босоножки, открытый верх для демонстрации пальчиков почему-то перестал меня привлекать, равно как и длинная шпилька под розовеющими из-под нейлона пяточками. Напоследок блондинка постаралась меня утешить горчим поцелуем, ее «выздоравливай» прозвучало возбуждающе, но кукан не шелохнулся под трусами. Другой бы мужик либо кончил, либо загнул раком уходящую гостью и, воспользовавшись слабостью, отодрал ее при входе в квартиру, но не я. Во мне просыпался гомосексуализм в полном его величии, зад просил, чтобы в нем побывал пульсирующий толстый член другого самца. Предвзято относиться к упругому мужскому заду может только педераст, как бы это грубо не звучало, а в последнее время меня подначивало прикоснуться в маршрутке к заду привлекательного незнакомца, глаз самопроизвольно целился в сторону мясистой попки упитанного начальника, губы сворачивались в трубочку, когда представлял себе анилингус лучшему другу. Ради отвлечения от постыдных грешных мыслей и ради предотвращения срыва, обещающего стимуляцию клоаки в сочетании с дёрганием пиписки, отправился в местный бар.
На мне были утягивающие джинсы, стильная футболка, модные кроссовки, хитроумный браслет для счета шагов на руке, ремень с вызывающей бляхой. В сумке через плечо я держал мобильный телефон, бумажник, прихватил несколько салфеток, если вдруг каловая прорва разразиться вулканом прямо на улице. Чувствовал себя одиноким в огромном городе, казалось, что для улицы я чужой, хотя по внешним признакам был похож на преобладающее большинство подростков, следящих за современной модой. В баре было темно, людей в будний день, который как назло (или на счастье, если учитывать запор) совпал с внеплановым выходным. У ярко освещенной, мерцающей натёртыми стеклянными бокалами барной стойки стоял зрелый седой мужик бармен. Я почувствовал, как удача вновь возвращается ко мне – в старике можно было найти приятного, грамотного, всезнающего собеседника, умеющего одарить щедрого клиента дельным советом. Этот товарищ имел стальные яйца - так грамотно жонглировать тремя шейкерами, затем показать несколько трюков с бутылкой дорого пойла может лишь чувак с железными нервами и, как я уже сказал, стальными яйцами.
- Виски со льдом двойную порцию, будьте добры! – развалился я на стуле как ковбой в салуне.
- Сейчас исполню. Плохой день? – поинтересовался иллюзионист цирка алкашей.
- П**ЕЦ – конкретно описал ему положение дел одним точным словом.
- Тогда нужно пить водку, а не баловаться заморскими напитками для гламурных мажоров.
- Чувствую, скоро мне мартини придется в баре заказывать или коктейль «секс на пляже».
- Гей?
- Уж не знаю, но на бабу не встает. Перед каждой еблей наяриваю рукой. А сегодня елдак натёр, удовольствия не получил. Импотенция? Не думаю! Хер как чертяка из табакерки подпрыгнул, когда сделал очищение.
- Пс, парень, не переживай. Геи тоже люди. Я вот отродясь тёлок не имел, только с парнями и ничего, до седин дожил, жизни радуюсь, от массажа простаты орган стоит торчком до сих пор.
- Да ладно. Не вешай мне лапшу на уши, сладенький! У тебя работа такая – заливать клиентам, чтобы те больше бухали, - напрягся я, едва не нахамив приветливому единомышленнику.
Грубость не разозлила собеседника, тот молча сварганил коктейль едко-перламутрового оттенка, подтолкнул ко мне со словами «За счёт заведения!». В первый момент во мне взыграла гордость, замашки брутального мужика, умирающего каждую секунду от осознания собственного педерастического настроения выдали в мыслях вопрос «Я же не какой-то заднеходный жигуль седьмой модели?». Опомнился, взглянул на светлого, совершенно лишенного хитростного коварства мужчину, тот светлой улыбкой озарил мне путь из темноты к просветлению.
- В заду свербит безбожно после клизмы, - вернулся я к разговору.
- Знаешь, как наутро бывает после первого опыта с геем? Очко чешется так, будто в нем рой комаров поселился. Пока не помассируешь анус, успокоение не наступает. Потом привыкаешь, учишься контролировать эмоции, перестаешь нюхать палец после разминки кишки, глазами ищешь в толпе людей, разделяющих твои взгляды. Сначала это дается тяжело, все на одно лицо, гламурные модники, гетеросексуальные красавцы, но затем начинаешь замечать детали.
У меня запупырка в штанах начала расти, в гениталиях свербёж образовался, захотелось трахнуть мужичка, прильнуть устами к его перцу, когда оттуда будет брызгать нектар запретной любви, слизать с сотрясающейся спазмами головки росу, глотнуть ёршик до упора в гланды. Похотливый взгляд от попавшего в кровь алкоголя получил пошлый огонек, который тут же был замечен собеседником:
- О чем думаешь, молодой человек?
- Грязные мысли, не более. Плесни-ка еще. Беседа интересная складывается.
- Небось, уже представил, как мы с тобой кувыркаемся?
- Малость есть такое дело. Или ты уже свой красный кадиллак поставил в пыльный гараж и больше не думаешь ему давать ходу?
- Дружище, моя кубинская сигара полыхает огнем, в ней стойкости на четверых хватит, а когда чью-то жопу ебу, то дым коромыслом стоит, и гарь из задницы столбом валит у партнера!!! – достойно ответил бармен, протягивая мне вторую порцию за счет заведения.
- Я Геннадий, - представился мужику, которого просто мечтал довести до тотального оргазма, и протянул ладонь.
- Григорий, - сухо представился в ответ бармен.
В мужике, который был меня старше примерно лет на двадцать, я видел настоящего трахальщика, мастера голубого дела, сущего сексоголика, скрывающего толику грязной правды о себе. Его острый язык умел вставить нужное словцо в подходящий момент, он мог повернуть тему разговора в иное русло незаметно для меня, но когда тема касалась гомосексуализма, специально подливал масла в бушующее пламя, чтобы породить во мне интерес. Волосы Гриши были обильно вымазаны гелем, лицо лоснилось блеском из-за гладко выбритой кожи. Никаких телодвижений, поведения, повадок и странного протяжного говора в нем не было, отсутствие педо-стайла настораживало. Беспокоило отсутствие ярких тонов на одежде, никаких намёков на розовые, голубые или салатовые оттенки, которые так любят гомосексуалисты, никакого тебе кричащего брутального стиля, татуировок, пирсинга.
- Как у тебя это было? – поставил я цель вывести лжеца на чистую воду. – Есть постоянный партнер сейчас.
- Сейчас я одинок. Недавно расстался. Мой молоденький любовник Артём предпочел уйти к сверстнику, задерживать его не стал, отпустил, оставшись хорошими друзьями. Мне 43 года, а ему только 20 лет, совсем молоденький, необстрелянный птенец был, когда попал ко мне под крылышко, всему научился, а потом выпорхнул в поисках счастья.
- Ты его распечатывал или он не был девственником? – глядел я в светящиеся зеленые глаза бармена и чувствовал, как растворяюсь в них.
- Я знаю все о дефлорации, если тебя это интересует, Гена! – обратил на меня внимание гей, ненавязчиво положив гладкую ладонь на запястье. – Не спеши так быстро глотать алкоголь, иначе вечер у нас завершится в разных местах.
Намёк на секс? Это было предложение переспать, закамуфлированное в обычное предупреждение о чрезмерном пьянстве? Он хотел стать моим первым мужчиной, чтобы оставить о себе отпечаток в моей душе, и не только в ней? Струйка пота протекла вдоль позвоночного столба, в лицо ударил жар, стыдливый румянец озарил щеки, конфуз заставил меня, проглотив язык, замолчать. Мы молчали каждый о своём! Паранойя начала одолевать, когда Гриша стал озираться по сторонам, хотя в баре было практически пусто, он словно искал поддержки сказанных ранее слов у предметов мебели и стеклянных бутылок, но они молчали.
- Ты остёр на язычок, лезь как под стол, Гена, да проверь, рабочее у меня мотовило.
- Я на слово поверю.
- Отсосать мне не хочешь? – неожиданно резко ударил в лоб вопросом старый бармен.
- У-у, - нерешительно покачал я головой.
- А глаза говорят обратное. Жесты тела тоже не врут.
Ладно это было бы праздничное любопытство, так нет же, мое тело призывно трясло от нарастающего вожделения. Одно дело жарить потаскуху лёгкого поведения, а другое, когда тебя за щеку пялит зрелый незнакомец, с которым ты разговорился о жизни полчаса назад. Тяжелое молчание зависло в воздухе, густо пропитанном тестостероном и нашими флюидами озорства, нужно было на что-то решаться – сбежать как трусливый щенок от большого пса или заявить о готовности вступить в схватку. Оглянувшись через плечо и прикинув в уме, что гей гею рознь, решил дважды не накалять собеседника глупыми подростковыми вопросами, уж лучше самому выяснить, какого он поля ягодка. Душка отворил дверцу, открывая проход для незаметного проникновения на служебное место, так же предприимчивый лапочка расстегнул молнию на штанах, успев вывалить паховый экспонат с солидными ядрами. Выбритый член приветливо кивнул головкой, он поздоровался, манерно вздёрнув голову и завибрировав стволом.
- Работать метлой ты мастак, так что елозь помелом нежно! – дал напутствие бармен.
Он не скрывал своих предпочтений, стараясь запихнуть одноглазого змия в самое дышло. Гриша не говорил как педерасты из фильмов, затягивая слова из фразы как в старых песнях, он не делал гламурных жестов руками, не стрелял глазками. Это было полное отличие отклонение от нормы стереотипов, уходивших корнями к трансвестизму, представители которого вели себя как самки бальзаковского возраста. Ёрничанье и паясничанье не делало его смазливым пупсиком, склонным быть пассивом, отсутствие брутальных черт не ставило искусителя в один ряд с активными гомосексуалистами. Он мог быть не просто отменным, знающим толк в ласках и отдающим себя без остатка партнером, но и просто хорошим другом, собеседником, в конце концов. Я представлял, как после первого минета, который сделал сам, а не получил от другого человека, он потянется с взаимной нежностью. Передернуло, мурашки скользнули в каждый доступный уголок, разум опьянел. Продолжила фантазировать, представляя любовника в белоснежных чулочках, от которых идут тоненькие полоски к тряпичному пояску, кружевные трусики на красивой мошонке, корсет со шнуровкой, скрывающий недостатки обрюзгшего тела. В мыслях Гриша перчил мой зад, вгоняя кожаную задвижку через размягченный анус, его поршенек пронзительно проходит вглубь попы и надавливает твердой головкой на мягкие стенки заднего прохода. Я сжимаюсь, он напрягается, мы одновременно кончаем! Феерический полёт фантазии прекращает попадание спермы на язык, кашель выдал меня с потрохами, только глухой не заметил бы, как из-под барной стойки разносится хриплое шипение и гортанное кхыканье.
- Подавился? Каких ворон ты там считал?
- Да так... - задумчиво ответил я.
- Геннадий и как вам вкусовые ощущения? – спросил Гриша, когда я вышел из-за стойки.
- Не очень.
- Зато сосалось с таким задором, что отвлекать не хотелось.
Я вспомнил, что ни разу не поморщился, брезгливо или презрительно по отношению к себе не оторвал губ от члена, а только гладил бармена по бедрам, самозабвенно строчил, становясь одним из бойцов гомо-армии. Наверное, тогда я казался Григорию наивным, глупым мальчишкой, с которым он сможет перейти все границы, оторваться по-настоящему или отменно провести время. Поэтому он так по-отцовски похлопал меня по щеке после фелляции. Этот жест погрузил мысли на глубокий уровень размышлений, начали проскальзывать новые вопросы относительно происходивших во мне перемен.
- Разбивал ли тебе кто-то сердце или ты так со всеми «по-дружески расстаешься»?
- Был один человек, к которому нырять в попочку было сплошным удовольствием. Я стал его сучкой, а он моим кобелем. Виктор был моим учителем, это он совратил меня в подростковые годы, а потом, когда получил от меня максимум, исчез. Я видел его с другими ребятами, но он не обращал на меня внимания и даже как-то при разговоре намекнул, что если я расскажу о том, как мы трахались, он из меня душу выбьет. Каждый половой партнер нужен ему был на время, Витя, как бы это правильно сказать, любил секс с геями, но после интима превращался в жестокого гомофоба.
- Вы целовались?
- Погружались в поцелуи минутами, занимались оральным сексом валетом, секс, само собой, анальный был частым блюдом на нашем пире разврата. Губы у Виктора были как два вареника, которыми он обсасывал мой рот одним простым захватом. Он сосал как пылесос и трахал похлеще отбойного молотка! Это было незабываемое время, но я ему ни в чем не уступал, мы были монстрами любви, отдающими себя без остатка любимому делу.
- Подозреваю, у тебя было много мужчин. Не хочешь еще одного птенца приютить под своё крыло? – предложил я, смирившись с тем, что когда-то в меня должен будет войти чей-то член. Так пусть же он будет членом опытного партнера, чем глупого юнца гомосексуалиста, не способного совладать с эмоциями и готового изодрать очко каждого становящегося перед ним раком в клочья.
- Увидел во мне учителя? – догадался Геннадий. – Ну, что ж, дождемся конца моей смены и тогда вместе отправимся ко мне!
Я отмахнул от бокала глоток коктейля, чтобы перебить вкус спермы, стоявший комком в горле, но напоминание об отсосе так легко не смывалось. Тонкое, прозрачное, свежее послевкусие застряло в глотке! Стоило бы закурить, но не хотел, чтобы мой минет выглядел пошло – отсосал, потом закурил как дешевая шлюха. Время близилось к полуночи, мне было очень скучно, болтать не хотелось более, а мысли пожирали изнутри больную душу. Казалось, что испытание временем – это первый шаг, предпринятый Геной ради проверки на терпение, которым обязан обладать гей, иначе ему не выстоять в злостном мире, переполняемом консервативными взглядами, предвзятостью, непониманием. Приход парочки посетителей прямо перед закрытием, вызвал интерес и некоторую ревность, когда бармен начал им приветливо улыбаться, вежливо объяснять, а затем сделал по бокалу пива. На том процесс общения прекратился. Я почему-то решил, что клиенты не были сторонниками «голубой любви», обычные гетеросексуалы, заскочившие выпить после работы. Снова поймал себя на мысли, что начал изучать и оценивать незнакомцев, пытаясь разглядеть в них собрата по предпочтениям.
Геннадий жил недалеко от места работы, поэтому мы как влюбленная парочка отправились пешком прогуляться вдоль парка. Мы шли порознь, не держась за руки и не лобызаясь на людях, хотя именно такое поведение я всегда ожидал увидеть при встрече с геями. Ничего подобного, с виду мы выглядели как парочка мужиков разного возраста, оба стильно одетые, холёные, мечта каждой женщины. Проходя мимо лавочки с несколькими девчонками, невольно обратил внимание – свиристелки дружно замолчали, надеялись, что мы их попытаемся склеить, но когда увидели возраст спутника, тут же принялись гоготать. Мы слышали позади задорный смех мокрощелок «Тебе папочка достанется, а я с сынком могла бы развлечься». Не придали словам глупеньких лапочек никакого значения, пропустили громко сказанную фразу мимо ушей.
- Располагайся, мне нужно в ванну! – интеллигентно предупредил Гена. – Чай-кофе на кухне, в баре найдешь выпивку.
Коренастый красавец скинул одежду, стоя предо мной как древнегреческое божество, у него только мышц пресса не хватало на теле, а в остальном ни малейшего изъяна. В возрасте попробуй еще держать в форме организм и приводить его постоянно в тонус, когда старость каждый день атакует. С неподдельным интересом глядел на головокружительный инструмент между ног хозяина квартиры – толстый как сарделька, с ладонь в длину и это было не эрегированное состояние, мошонка с кулак. Мужчина обернулся спиной и наклонился, чтобы подобрать разбросанные вещички, шоколадный глазок между сахарных булочек имел красноватую огранку – анус уравновешенно выкрутился изнанкой, а потом быстро спрятался в нутро. Пока Геннадий приводил интимные места в порядок, я глотнул разведенного холодной водой крепкого кофе, сердце начало отстукивать в груди, накачка крови, перенасыщенной адреналином, вызвало сильное потоотделение.
- Душ не хочешь со мной принять? – крикнул подчиняющим тоном Гена. Это был не вопрос, а предложение перейти к прелюдии и познакомиться ближе.
- Не откажусь! – молвил ему в ответ, как будто имел право выбора.
Аккуратист привел половой самородок в состояние идеала – тщательно выбрил пах, на мошонке не оставил волосиков, даже пушок, который не принято подбривать, удалил с бедер. С ювелирной точностью Гена подготовил анус – его зад сверкал после дотошной разминки как семафор. Дюжие руки хозяина не церемонясь подтянули меня, язык начал филигранно вертеться во рту, игра началась и пришлось принять ее правила, причем я играл вторым номером и всячески подчинялся капризам нового знакомого. Гена отвлек внимание педантичной мастурбацией члена, а потом деликатно вставил мне в зад мизинец, дабы проверить уровень разработки зада.
- Гриша, развернись ко мне спиной и наклонись.
Сделал, как было велено. Тут же въедливый поцелуй в область заднего прохода вынудил меня упереться обеими руками в стену, тело прошибло молнией, в глазах появилась вспышка яркого света, когда любовник нырнул язычком в зад. Жанна мне делала анилингус, но ее исполнение прелюдии не было ровней той содомии, словно язык полового партнера обладал сверх способностями или суперсилой. Падкий на самоотдачу альтруист выдал мне порцию проникающих толчков, вставил пальцы, прокручивая ими то по часовой стрелке, то против хода часов, но врываться членом не стал, хотя под рукой было несколько флаконов со средствами гигиены. Их можно было использовать как смазку, но Гена смаковал тем контролем, который удерживал меня в согнутом положении.
- Сорванец, так дырочку разбить клизмами! – ребячливо подшутил гей.
- Запоры терзали.
- Гриша, это тело твоё протестовало против интима с женщиной, - эфемерно рассудил он, начав накручивать другой рукой головку члена.
- Если бы не Жанна, я бы никогда не отважился на клизму. Мне это было противно и противоестественно!
- Гомосексуальный опыт – это исключительная сила. В старину воины специально не ложились в постель с самками, считали это дело недостойным и понапрасну растрачивающим мужскую силу. Женщина нужна была для произведения потомства, а мальчики евнухи – для потехи.
Краткий экскурс в историю прервал нашу прелюдию. Выходя из ванны Гена вызывающе хлопнул меня по ягодице, давая понять, что сегодня я его сучка. Раньше я бы воспринял этот знак как унижение, насмешку, но тогда он был похожим на комплимент от дорогого человека, поэтому в ответ я нежно погладил яички шалуну и снова прильнул к его губам с поцелуем. Амбиции захлестывали, нам не терпелось перейти к спариванию, но перед тем, как взяться меня жучить, Гена нашпиговал мою клоаку гель-смазкой. Его слова «Приятнее шаркаться будет» вызвали смешок, который издают ученики при удачной шуточке учителя. Ловкач очень долго наяривал пальцами в кишке, изводя меня мучительным блаженством, смазка легла на член, сверху его покрыла ладошка – двойная стимуляция стала разрывать меня на части. Я ухал, потрясенный до глубины души, собственной несдержанностью, вскрикивал, хватался руками за тело умельца, оставлял ногтями красные следы на его коже.
- Как девчонка царапаешься! – не прекращая сношения, сказал Гена.
- Ух, ах, ой-ой-ой, приятно-то как...
- Не расслышал.
- А-а, да-да, еще, глубже...
- Неужели так приятно?
- Уф, р-р-р, ё-моё...
- А как тебе это?
Не сразу понял, что именно он сотворил со мной, потому что глаза закатились от удовольствия, а рот непроизвольно произнес бессвязную, нечленораздельную чушь. Только сильный толчок и распирающее удовольствие дали догадаться, что Гена вошел сзади, пристроивши кукан в размятое кольцо. Властелин моего ануса устроил самоотверженную поимеловку, выдолбил из меня весь дух своими ритмичными, иногда нежными и медленными, иногда резкими и жесткими фрикциями. Техника не шла ни в какое сравнение с теми поползновениями, которые время от времени происходили с Жанной, это был семинар величайшего мастера. Под конец, когда член начала сотрясать эякуляция, в заду произошла неописуемая встряска и все мышцы разом собрались в напряженный пучок, я дико заревел как Джигурда, после чего обессиленно повалился на постель. Провал в сон наступил через секунду, настолько зверская была усталость, а проснулся я под утро, когда в окна через бреши в гардинах начал пробиваться солнечный свет. На подносе меня ждала чашка сваренного кофе и французский круасан с кремовой начинкой, символизировавшей мой набитый битком спермой задок. Гена лежал рядом, любуясь тем, как безмятежно я встретил новый день уже полноценным представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, то есть геем!
