– Эфир через 5 минут. Все готовы?
– Нет, ещё три человека на грим.
– Чёрт подери, где шляется эта... Соня, где тебя, чёрт-возьми, носит?
– Извиняюсь.
– «Извиняюсь»? Ты совсем охренела? Ты что себе позволяешь?
– Пусти, мне больно, – прошипела я в ответ разъярённой помощнице режиссёра, которая скорее удавится, чем упустит случай наорать на меня, – хочешь, чтобы я вовремя выполняла свою работу, тогда следи за своим ненаглядным, чтобы он тоже занимался своими прямыми обязанностями, а не зажимал меня на каждом углу.
Эльза смерила меня презрительным взглядом, вероятно, раздумывая, правду я говорю или так, чтобы её позлить. Но ей-то известны повадки её мужа лучше, чем всякому другому: Адриан – бабник, облапавший всех более или менее симпатичных девушек на нашей киностудии, и не скрывает этого. Зачем ему вообще нужно было жениться на этой мегере – не понятно, по-моему ему и так славно живётся, а вот зачем он Эльзе – и тупой догадается. Когда они встретились, он подавал большие надежды в шоу-бизнесе и оправдал их, став впоследствии известнейшим телеведущим. Эльза же сама вряд ли чего-нибудь смогла бы добиться, зато уцепилась за Адриана – не прогадала, став помощником режиссёра на популярнейшем ток-шоу. Так и живут в мире и согласии: он трахает всё, что движется, а она делает вид, что не замечает и они образцовая семейная пара. Хотя если кто-нибудь скажет ей напрямую, что её муж гуляет, она устроит скандал, мол, как ты можешь так говорить, мы женаты, мы любим друг друга, у нас вот-вот будут дети. Эльза никогда в жизни не осознает, до чего она смешна и нелепа в такие моменты и как она жалко выглядит. Иногда мне её, правда, жаль.
Пока же я выиграла время и отвела бурю: помощница режиссёра кинулась на поиски благоверного.
Вообще-то, я только что наглым образом наклеветала на Адриана: не лапал он меня (по крайней мере сейчас, а вообще он не любит обделять меня вниманием), – но он оказался моим спасителем (ему-то что: одним скандалом больше, одним меньше – он привык), я задержалась в кулуарах потому, что сегодня в качестве гостьи на программу приехала моя новая пассия – Анжела Липман, я не могла упустить случая и не поприветствовать её как следует: мы успели чуть-чуть позабавиться до эфира. Я не лесбиянка, но с недавних пор обнаружила в себе некоторое влечение к женскому полу и решила попробовать.
Первый опыт был коротким, и почти не отложился в памяти – мы обе были вдрызг пьяные на какой-то вечеринке у друзей и отымели друг друга прямо в туалете. Мне понравилось, я не стала останавливаться на достигнутом, да к тому же в шоу-бизнесе сплетни разносятся быстрее, чем где бы то ни было: вскоре всем стала известна моя бисексуальная ориентация, и многие девушки, сидевшие перед гримировальным столиком на моём кресле, потом плавно перекочёвывали ко мне в кровать. Иногда до кровати дело не доходит, вот как сейчас, мы с Анжелой встречаемся чёрте-где в перерывах, когда она приезжает ко мне на эфир. У меня полная загруженность на работе, а у неё – тем более: стоило ей выйти замуж за скандально известного олигарха, так сразу и популярность пришла и каналы рвут её на части.
– После шоу у меня будет 15 минут, пока Олег [муж Анжелы] даёт интервью. Встречаемся здесь же.
– Он без тебя будет давать?
– Да, солнышко, будет давать без меня, пока я буду ДАВАТЬ тебе, – подшутила ток-шоу звёзда, больно ущипнув меня за сосок, и упорхнула на пошлейшую из всех пошлейших передач, чтобы там её продолжили трахать все и вся. Нечего сказать, есть люди, которые любят, чтобы их имели и притом любыми способами, которые жаждут того, чтобы им разодрали все дыры в клочья и вытрахали мозг, и Анжела одна из таких. Я же этим пользуюсь, пока мне с ней интересно.
Подкрасить остальных гостей программы я успела точно в срок, несмотря на то, что эфир уже начался. Этим людям выходить не с начала программы, и не из-за чего было устраивать такой скандал, ну да чёрт с ним, мне никогда не было дела до поросячьего визга Эльзы – явно она просто ко мне неравнодушна.
Впереди куча времени, можно отдохнуть и попить кофе – обожаю свою работу. Я расположилась на террасе, выходящей во двор киностудии. Солнце клонило к закату, но воздух успел за день прогреться – было тепло. Кроме меня за дальним столиком сидели редакторы утренних передач Вика с Денисом и что-то лениво обсуждали, я могла разобрать лишь отдельные слова. А вот с другой стороны террасы сидело лицо мне не знакомое. Я бы не обратила внимания, здесь незнакомых лиц порой гораздо больше, чем знакомых: непрерывный поток зрителей, гостей, чьих-то друзей и экскурсантов, – но этот мужчина сидел в кафе предназначенном только для сотрудников киностудии, значит... Неужели это наш новый режиссёр!!!
Всем известно, что Давид [главный режиссёр] давно подумывает сменить род деятельности и собирается уходить из шоу-бизнеса, но все также думают, что это его намерение – лишний повод для разговоров о его персоне, он никогда этого не сделает, ведь только дурак захочет променять золотую жилу на чёрт-знает-что. Однако, в последнее время сюда заглядывало пара режиссёров, но они не понравились ни Давиду, ни исполнительному директору. Так разжижать человеческий мозг и снимать такие грандиозно-придурошные шоу может только Давид!!
Незнакомец, видимо, почувствовал на себе мой взгляд, потому что поднял голову от гаджета и посмотрел на меня. Меня обдало жаром: он был необыкновенно красив и сексуален, и вместе с тем было в нем и что-то такое дикое, отталкивающее. Он кивнул мне, я кивнула в ответ, и он опустил голову. Редко доводится встретить породистых мужчин, особенно в шоу-бизнесе, к сожалению, у нас они все спидарасились. Но этот – это что необыкновенное и особенное, если он тоже окажется педиком, я окончательно уйду в лесбиянки.
Я ещё немного посидела, взяла свой кофе и пошла в направлении его столика.
– У вас свободно?
– I’m sorry, I don’t speak Russian.
– Don’t worry, I speak English.
Значит он был иностранцем, какое счастье, хотя это ничего не значило, но мне стало легче, это повышало вероятность того, что он натурал. Что я говорю, ничего это не повышало, ай, неважно. Я присела за его столик, и между нами завязалась непринуждённая беседа.
С ним было так приятно говорить. Оказывается, он не был режиссёром, но имел кое-какое отношение к кинопроизводству, а Давид был его приятелем, и пригласил его погостить из Лос-Анджелеса, и заодно посмотреть, в каком дерьме ему приходится вариться. Слово «дерьмо» мужчина-мечта всей моей жизни произнёс на русском, и это так забавно прозвучало из его уст, что я невольно рассмеялась.
– You have a very beautiful smile.
– Thank you.
Новая волна жара прокатилась по моему телу. Какой у него приятный голос, и он еще смеет отпускать мне комплименты, наглец! Я таяла на глазах, наслаждаясь его обществом, его речью, его запахом, его улыбкой и темными внимательными глазами. Как приятно было с ним говорить, просто говорить, не думая о том, как я выгляжу – он сразу как-то легко располагал к себе, создавая непринуждённую обстановку, будто вы старые приятели и сто лет друг друга знаете. Это возбуждало. Я не могла больше ни о чём другом думать, только о его божественном теле. Чем больше наша беседа приобретала развязный и свободный характер, тем больше росло возбуждение внутри: случайно пойманный взгляд, невзначай отпущенный комплимент, движение языка по внутренней стороне губ – тоже, как бы невзначай, небрежное движение руки в твою сторону, и...
– Соня, чёрт тебя подери, сколько можно прохлаждаться!!
Дьявол, я успела забыть, что нахожусь на работе!
– Hello, Alex! How are you!
– How are you, missus Chance!
– I asked you to call me miss.
Вот сука, успела уже с ним познакомиться и делает вид, будто они спят вместе. Как я ненавижу таких стерв!!!
“Алекс”. Я даже не спросила его имени. Но моего, он, кстати, тоже не спрашивал. И тут я вспомнила: Анжела, она меня ждёт, у нас всего 15 минут!!! Надо же, когда я успела о ней забыть! Я рванулась с места и побежала внутрь здания. Обернувшись на ходу и послав воздушный поцелуй Алексу Прекрасному, я успела перехватить его взгляд, выражавший, вероятно, недоумение. Некогда, милый, некогда, меня ждёт незабываемое путешествие в мир наслаждений и блаженства, и я вот-вот могу опоздать на отправляющийся паром.
Анжела уже ждала меня в удалённой комнате, ставшей нашим местом свиданий.
– Я думала, ты уже не придёшь, у нас всего 10 минут.
– Тогда не стоит терять ни секунды! Раздевайся!
Я стащила с себя серебристые леггинсы с трусиками и набросилась на неё, повалив на кожаный диван. Было не до жарких поцелуев в губы, но я всё-таки задержалась у её язычка. Затем перевернувшись на другую сторону, подлезла под свою звёздочку, закинула её юбку и легла на спину, удобно устроившись лицом между её упругих сочных булок. Трусики она сняла заранее, какая предусмотрительность! Я приникла губами к её тугому аналу, ей нравится, когда я вылизываю её здесь. Она начала слегка постанывать. И я тоже: Анжела не уступала мне в проворности и кинулась обрабатывать меня также горячо и стремительно. Она выписывала своим язычком по моей киске такие кренделя, что я местами не могла продолжать: отрывалась от её попки, чтобы выдохнуть; но она настойчиво начинала трясти задницей перед моим лицом, чтобы я не останавливалась. Это была тягостная сладкая мука. Вскоре с обеих сторон в ход пошли пальцы: надо было немедленно кончать. Если Олег заметит долгое отсутствие Анжелы... ну, к добру это точно не приведёт. Мы ускорили темп, наминая друг другу писечки, словно, это наш последний шанс получить удовольствие в этой жизни. Я кончила первой, сильно укусив Анжелу за бедро, чтобы не заорать, обычно я не кусаюсь, но тут почему-то захотелось. Она дёрнулась, естественно, и отвлеклась от своего оргазма. Не сразу осознав свою ошибку, я набросилась на её анал и влагалище, как тигрица на врага. Руки и язык быстро устали, но ещё немного потерпеть, ещё чуть-чуть, сейчас она кончит, но ничего не получалось. Я решила засунуть ей пальцы и в зад тоже. Смочив их слюной я просовывала потихоньку сначала один. Негативной реакции не последовало – моя звёздочка продолжала стонать. Я протолкнула палец почти до конца и стала набирать темп, засаживая ей в обе пещерки. Лежать снизу в таком положении было неудобно, и я скинула Анжелу с себя, поставив раком, а сама удобно устроилась на коленях перед её сладкой промежностью. Снова запустив пальцы в оба прохода, я наминала их, что есть мочи, и... Анжела всё-таки издала сдавленный крик, уткнувшись в кожаную подушку, её тело обмякло. Ну наконец-то!
Через секунду она уже вскочила, начиная приводить себя в порядок. Мне же хотелось ещё полежать и понежится в приятной усталости, но нужно было собираться.
Я подправляла Анжеле макияж, когда она мне сказала:
- Мы с Олегом уезжаем на две недели на Сейшелы отдохнуть, потом домой во Флориду. Не знаю, когда увидимся. - Она замолчала, глядя на меня.
- Ты прекрасна, звёздочка.
Я приблизилась к ней и чмокнула в губы, проведя в последний раз ладонью по её мягкой попке. Она отстранилась и вышла за дверь. Я же осталась стоять посреди комнаты удовлетворённая и слегка разочарованная, в одном серебристом топе, едва прикрывающем мне пупок. Жаль было терять столь ценный экземпляр.
Я рухнула на диван, не желая возвращаться к своими прямым обязанностям, мечтая о Сейшелах и воображая, как там, наверное, приятно отдыхать. Только когда я уже услышала звук открывающейся двери, вспомнила, что не закрыла её. Понадеявшись, что это опять Эльза, разыскивающая меня по всей киностудии, я даже не подумала изменить положение. Так и валяясь на диване полуголая, прикрыв рукой глаза, я пробормотала в открытую дверь что-то вроде:
– Эльза, отвали, следующий эфир через час.
Ответа не последовало. Меня бросило в жар. Я приоткрыла один глаз и увидела, стоящего на пороге мужчину моей мечты. Первым порывом было вскочить и начать судорожно одеваться, извиняясь, суетясь, в общем повести себя, как полная идиотка, но я силой удержала себя и подождала, пока схлынет волна стыда, дальше было легче. Делать вид, что ничего не произошло – поздно – он уже увидел меня голой. К тому же я была не на шутку раззадорена, хотелось продолжать веселиться и предаваться буйным бесчинствам.
Алекс запер дверь и медленно подошёл ко мне, не сводя глаз с моего тела. Опустясь рядом на колени, он помог мне высвободиться из оставшегося куска материи. Теперь я лежала перед ним полностью обнажённая, закинув руки на подлокотник дивана. Белоснежное тело на фоне чёрной кожи. Он водил глазами по изгибам моего тела, а я наслаждалась этим безмолвным созерцанием. Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так любовался мной, не думала, что это может доставлять удовольствие и мне самой.
Он медленно провёл пальцами, едва касаясь моей кожи, от впадинки на шее до развилки бёдер и обратно. Побежали мурашки. Я ждала, что он сделает в следующий момент, а он просто гладил меня, легко-легко, словно я из хрусталя. Он обводил пальцами груди, не касаясь сосков, водил по внутренней стороне плеча, вызывая щекотку и возбуждение. Я томилась ожиданием, а он не торопился.
Когда я стала тяжело дышать, он перешёл к поцелуям, покрывая каждый сантиметр моего тела нежными влажными прикосновениями губ и языка. Где-то он слегка дул на кожу, и мокрой ей после поцелуев он дарил прохладу.
Мне не терпелось сделать что-нибудь тоже, хотелось искупать Алекса в не менее горячем и томном наслаждении, я протянула к нему руки, но он только отвёл их обратно за голову, едва улыбнувшись уголком губ. Я утонула в этих чёрных бездонных глазах и забыла обо всём. Где я? Что я? Кто я? Какое это имеет значение на пути к истинной природе наслаждения, когда ты становишься просто творением любви, когда ты сама любовь, и хочешь отдавать и принимать. Когда ты понимаешь, что сейчас на краткий миг ты божество, и больше не существует ничего, только вы вдвоём.
Алекс слегка оттолкнулся от дивана, встал, чтобы раздеться. Он расстёгивал рубашку пуговица за пуговицей, обнажая треугольник загорелого мускулистого тела, бросил её на пол. С джинсами я не удержалась и помогла ему, он не сопротивлялся, предоставив мне раздеть его. Я сидела на диване, мы смотрели друг другу в глаза, охваченные возбуждением и ещё оттягивая на краткий миг момент наслаждения. Он уложил меня обратно на спину и лёг сверху, легко войдя в тугую влажную полость. Я обхватила его руками за талию и замерла, уткнувшись лицом в плечо. Как давно я ждала этого и как долго этого не случалось: такого естественного простого соития, в обычной миссионерской позе, но такого возбуждающего и необычного, этого не передать словами, сколько не описывай, словами этого не передать, это можно только испытать. У меня по лицу покатились слёзы, я обомлела: почему, ведь всё прекрасно, почему я плачу, я не могла остановиться. Думая о том, чтобы Алекс этого не заметил, я продолжала прятать лицо, уткнувшись ему в плечо. Мы медленно двигались, постепенно наращивая темп, уносясь телами в мир наслаждений и удовольствия. Я стонала, не в силах сдерживать накатывающихся волн экстаза. Было жарко. Хотелось вырваться из тела и воспарить, и мы парили, продолжая держать темп, подзадоривая друг друга, покусывая, обдувая друг друга прохладным ветерком. Мы были смелы и беззаботны, как дети, и были страстны, как не успевшие ещё пресытиться друг другом любовники. Мы изучали друг друга, и пристраивались, мы дарили друг другу наслаждение и упивались друг другом. Мы были, словно единое целое.
Мы провели вместе много ночей, полных блаженства и удовольствия, пока Алекс не вернулся обратно в Лос-Анджелес, – и это были самые лучшие мои ночи... по крайней мере на сегодня.
