Только закончился приём гостей у Иоакима, почтеннейшего мужа Вавилона, и вышла жена его Сусанна из душных помещений поскорее в сад, чтобы искупаться и омыть своё уставшее тело, и последовали за ней две служанки.
Сад этот был собственностью хозяина дома, так что посторонние сюда могли забрести только когда ворота сада были открыты, что и поспешила проверить одна из служанок, когда ее госпожа из-за невыносимой жары совершенно беззастенчиво скинула хитон и побежала к водоему нагая.
Вода была необыкновенно хороша - чистая, свежая и прохладная из-за бьющих на дне ключей. Сусанна сначала задохнулась, когда забежала в воду: начала громко ухать и смеяться, подпрыгивая на месте и плещась, как ребенок, но постепенно тело остыло, и кожа привыкла к блаженной прохладе. Девушка спокойно поплыла к середине небольшого озера. Вода была прозрачна, можно было разглядеть рыб небывалого окраса и форм, плавающих среди камней и редких водорослей. Сусанна набрала побольше воздуха и нырнула. Под водой, открыв глаза, она устремилась к тому месту, где на дне озера жили необычайной красоты статуи юношей и девушек - это была целая галерея искусно выточенных образов, изготовленных и опущенных сюда по прихоти Сусанны - муж с радостью исполнил эту её прихоть. Девушка обожала плавать, и чтобы ей было не одиноко, она попросила изготовить для неё шесть пар статуй самых разных и в самых различных позах и опустить на дно озера, дабы это был её секрет, недоступный постороннему глазу.
Девушка беззаботно плескалась и ныряла снова и снова, охраняемая на берегу двумя служанками, даже не подозревая о том, что не все гости покинули дом через главные ворота. Кое-то проник в сад и наблюдал за Сусанной.
Это были двое старейшин вавилонского суда, ближайшие друзья ее мужа и самые почитаемые люди в городе. Они не сводили с нее глаз, изнывая от похоти и желания.
- Ракиль, Шуламит, принесите мне масла и мыла, я хочу умыться.
Служанки покорно ушли в дом. А Сусанна тем временем вышла на берег и легла на большой плоский камень, подставив солнечным лучам своё изумительное полное тело. Один из стариков - самый нетерпеливый - рванулся было из кустов, но другой его удержал.
- Не спеши. Еще рано показываться из укрытия.
- А когда? Мы её снова упустим!
- Терпение, мой друг. Сегодня можно подождать. Иоаким уехал по делам, и у Сусанны, насколько я знаю, весь вечер свободен. Она проведет его здесь, в саду, будь уверен.
- Смотри, мой друг, если по-твоему не выйдет, я буду насаживать сегодня на свой кол тебя.
- Не горячись. И потом, можно подумать, тебе насаживать некого больше. Смотри, служанки возвращаются.
Шуламит и Ракиль вернулись с куском благоухающего мыла, кувшином ароматического масла, ещё одним пустым кувшином и покрывалом для обтирания. Сусанна зашла в небольшое углубление в земле, служившее купальней, с этого ракурса старейшинам было хуже видно прелести девушки, но тем не менее кое-что они могли разглядеть, а именно - сам процесс омовения. Одна служанка принесла кувшин воды с озера и полила из него на Сусанну, после другая принялась намыливать тело своей госпожи. Она делала это медленно и аккуратно, проводя массирующими движениями по рукам и шее, полным тяжелым грудям, животу и спине, спускаясь всё ниже и ниже. Когда служанка дошла до черного треугольника волос, она поставила одну ногу госпожи на небольшой холмик рядом и с легкостью смогла пролезть тонкими смуглыми пальцами вглубь зарослей, намывая и натирая там всё надлежащим образом.
А наши озорные старейшины чуть было не выдали себя, пытаясь разглядеть, куда служанка засовывает пальцы Сусанне, и сломав ветку куста, за которым они прятались. Девушки повернули головы в их стороны, но ничего не разглядев, подумали, что это, должно быть, какой-нибудь зверь, и продолжили обряд омовения. Им и в голову не приходило, что в саду могут прятаться чужаки.
Закончив процесс намыливания, девушки принялись таким же тщательным образом смывать пену.
Одна служанка носила с озера воду в кувшине и поливала из него, а другая смывала мыло. Затем они насухо обтерли тело простыней, и теперь кожу нужно было натереть маслом.
Сусанна прилегла на плоский камень, на котором возлежала уже не так давно, и служанки в четыре руки принялись втирать ей в кожу масла. Они это делали нежно, но проворно и быстро, чтобы распределить масло равномерно до того, как оно впитается.
Старцы наши возбудились от такой картины ещё больше, им не терпелось попробовать на вкус эту красоту, и как бы они были разочарованы, если бы им так и не представился случай подойти к Сусанне со своим пикантным предложением. Но случай всё-таки представился.
Вскоре после омовения Сусанна отправила своих служанок в дом, пожелав прогуляться одной. Они послушно удалились, прихватив с собой кувшины.
Старейшины не могли поверить такому счастью, обождали с минуту-две и выбрались из своего укрытия. Сусанна, завидев их, ринулась бежать, но те её опередили и преградили дорогу.
- Сусанна, дорогая, о, прекрасная Сусанна! Тебе нечего бояться и не стоит бежать нас, мы пришли с благими мыслями и намерениями!
- Ты знаешь, кто мы, а мы знаем, кто ты. Мы вхожи в дом твоего мужа и почитаемы в этом городе. Мы несём с собой справедливость и праведность. Мы не сделаем тебе ничего дурного.
- Выслушай нас - всё, о чём мы просим.
- Вам не следовало таиться, как ворам, в моём саду. И время приёма гостей давно прошло. Но коль вы почтенны и пришли сюда с миром, я выслушаю вас.
- О, благодарим тебя, благороднейшая из жен Вавилона. Видишь ли, дело наше тонкое и щекотливое, и не хотелось бы нам обидеть тебя словом неосторожным, но терпения и понимания просим с твоей стороны. Сусанна, не будешь ли ты так добра.. мне неловко говорить об этом...
- Сусанна, не будешь ли ты так добра к нам, и не согласишься ли ты... совокупиться с нами двумя. Мы возжелали тебя на приеме у твоего мужа Иоакима, и узрев тебя нагую воспылали к тебе еще большим желанием. Посмотри, какие огромные жезлы торчат по твоей вине под одеждами нашими! Если бы не ты, если бы не твоя красота, не показались бы они и не мучили бы нас таким сильным желанием.
- Мы старейшины вавилонского суда, самые почтенные люди в этом городе, и мы предлагаем тебе высокую честь совокупиться с нами и унять жар, пылающий в нас. Мы же в свою очередь приласкаем тебя и искупаем в таком блаженстве, какое только доступно женщине.
Посмотрела на эти два дрожащих в предэкстазном состоянии тела Сусанна и так молвила:
- Хороши же вы, "старейшины вавилонского суда, самые почтенные люди в городе", коли предлагаете мне такое! А ведь я действительно видела в вас почтенных мужей, и муж мой когда-то отдавал свой голос за вас, дабы вас взяли в суд городской людей судить, ибо достойны вы были того. Вы вхожи в наш дом, и вы же посмели осквернить его своей гнусной похотью и предлагать мне столь омерзительные, ужасные вещи. Убирайтесь прочь, или я буду кричать!
- Не посмеешь, голубка, - приблизился к ней один из старцев, Анофракил.
- Если ты не согласишься принять наши падшие тела, мы разгласим по всему городу и осудим тебя за то, что ты придавалась здесь любви с юношей.
- Вот вы как! И судебными делами вы, значит, занимаетесь подобным же образом: осуждаете невиновных и поощряете виноватых. Я немедля расскажу обо всем мужу.
- Стоять, самодовольная гордячка! Муж твой в отъезде, ты сама знаешь. Мы были вежливы с тобой и предложили выбор, но и нашему терпению приходит конец.
- Я не вижу здесь выбора, я стеснена отовсюду и отовсюду мне грозит погибель. - И так рассудила Сусанна. - Лучше же мне принять смерть такую, в которой я буду чиста пред Господом.
Не успела Сусанна выкрикнуть имя служанки, как один из старцев накрыл ей рот ладонью и крепко стиснул в руках, а второй подхватил за ноги, и потащили они бедную девушку в гущу сада, подальше от окон дворца, как зверьё тащит добычу к себе в логово.
Как ни брыкалась и ни кусалась Сусанна, ничем она не смогла ослабить хватки двух освирепевших стариков и вырваться. Чашу, которая была ей уготована, ей пришлось испить до дна.
Бросили старцы ее наземь в укромном месте среди густых деревьев и кустов, сорвали покрывало, одним краем которого заткнули ей рот, и кинулись тискать и мять ее омытое и натертое вкуснейшими маслами, благоухающее тело. Один ринулся слюнявить и облизывать полные нежные груди, распластавшиеся по бокам, другой же устремился к заветному курчавому лону, дабы вдохнуть поскорее запах похоти, которая, он был уверен, так же сильно распирала Сусанну, как и их, ибо вряд ли она когда-либо имела сношения с двумя мужчинами одновременно, и наверняка ей хотелось бы попробовать, только признаться в этом им ей не давала ее богобоязненность. Старик небрежным движением раздвинул ей ноги и сел на них, чтобы девушка не брыкалась, взору предстала вожделенная волосатая промежность. Он аккуратно раздвинул ей мохнатые половые губы - сомнений не было - Сусанна сочилась прозрачной слизью, точно раненная птица, истекающая кровью. Старик довольно хмыкнул, нырнул носом в эти благоухающие заросли и вдохнул полной грудью блаженный запах похоти. Запустив один палец в сокровенное местечко, он проверил, насколько там тепло и тесно. Сусанна дернулась в ответ на его движение.
- Спокойно, спокойно.
Второй старик оторвался от обсасывания сосков, которые уже из нежно-розовых превратились в темно-вишневые - так он их наминал - и посмотрел туда, где утопал палец Нафраила:
- Ей нравится.
- А как же.
Ублажать Сусанну языком Нафраил был не намерен - не заслужила пока, вот была бы посговорчивей, тогда бы посмотрели. Также он не понимал, зачем его друг тратит время на лобызания, когда ее трахать надо поскорей и уходить, пока ее не хватились. И старик обнажил свой видавший виды, но еще стойко держащийся в строю жезл, потянул на себя кожу, давая головке свободу, провёл концом по влажной расщелине, собирая сладкий нектар и вогнал со всего маха свою дубину по самые яички прямо в гущу райского сада. Сусанна задергалась с новой силой и стала вырываться из цепких рук стариков. Тогда Анофракил больно ударил ее по лицу и на время девушка притихла.
- Хорошо, милая, вот так мы с тобой попляшем, вот так - стал приговаривать Нафраил, насаживая Сусанну на свой ствол всё быстрее и быстрее, - ох, ну и бабенка, - утопал в экстазе старик, сильно шлёпая время от времени "бабёнку" по ляжкам.
Анофракил же, времени зря не теряя, обнажил свой жезл тоже и вместо кляпа вставил в рот Сусанне агрегат, на его взгляд, поудобней и поинтересней, чем просто кусок тряпки. Не без опаски, скажу я вам, мало ли что могло прийти ей в голову, еще откусит, не дай боже. Но после пощечины девушка как-то совсем присмирела, так что Анофракил набрался уверенности и протиснул член дальше в глотку - Сусанна дернулась и замычала, но не укусила, тогда старик стал медленно набирать темп, придерживая ее за голову и все дальше вгоняя своего молодца. Наконец седые яички уперлись в лицо девушки, а конец оказался где-то глубоко в глотке, старик вдавил член ещё сильней и застыл от наслаждения, по телу прокатились приятное тепло - рефлекторное сглатывание внутри глотки туго сжимало головку члена так, что Анофракил готов был уже чуть ли не кончать, но воздержался. Не время еще. Этот старик был, пожалуй, развратней своего друга. Он знал, как, где и когда мог получить удовольствие, видел, кто из подсудимых готов был пойти на что угодно, чтобы сохранить себе жизнь, и старик охотно помогал им в этом, а они были покорны и смиренны, выполняя его маленькие просьбы. Отцы, сношающиеся со своими девственными дочерьми на потребу развратного старика; матери, ублажающие своих сыновей и кончающие от их фаллосов, долбящих их в зад; мужчины с мужчинами, женщины с животными - оргиям и самым изощренныем извращениям не было предела в Вавилоне, и пестовал всё это сам же старейшина суда - самый честный и праведный гражданин города, готовый уберечь от расправы каких угодно опасных преступников, если те в свою очередь готовы были пойти на участие в его оргиях, и они шли.
Анофракил едва не кончил от замелькавших в голове картинок ранних оргий и чувства вседозволенности и безнаказанности. Он озверел от распиравшей его похоти и ненасытности, вскочил на ноги, вырвал Сусанну из-под Нафраила, несмотря на то, что тот еще не закончил, повалил ее на живот на небольшой бугорок травы и стал вставлять своего каменного молодца в нежное тугое отверстие девушке. Нафраилу же не понравилась такая расстановка сил, он схватил прыткого старика за платье и оттащил от Сусанны.
- Я еще не закончил.
- Это ничего, сейчас я тебе двину и заканчивать не придется. - Разъярился Анофракил.
Старики стали ругаться, как торгаши на базаре, которые никак не могли определить, из чьей лавки вывалился кусок мяса, и каждый доказывал, что из его, - совершенно позабыв, что их могут услышать, как вдруг:
- Нафраил, Анофракил, будет вам так кричать, смотрите, чего доброго, сгоните сюда полдома. Идите-ка лучше сюда, ублажать свою Сусанну.
Челюсти у старцев отвисли до земли, но наши славные мужи быстро сообразили, что к чему, и дальше, уже без пререканий вдвоем снова занялись молодухой. Один, Анофракил, так жаждавший попасть в Сусанну через черный ход - лёг на спину и взгромоздил девицу сверху попкой к себе. В таком положении тугой проход раскрылся гораздо охотней и с нетерпением принял в себя стариков морщинистый ствол. Второй, Нафраил, не закончивший с раскрасневшейся влажной вагиной - лёг на Сусанну сверху и к своей радости обнаружил, что от члена старейшины Анофракила в заднем проходе вожделенная мокрая пещерка девушки сузилась, и его стволу в ней стало гораздо тесней и еще приятней.
А что же наша Сусанна? Она, кажется, наконец-то осознала всю прелесть соития с двумя мужчинами одновременно, расслабилась и отдалась воле случая. И поистине они доставили ей столько блаженства, сколько дано испытывать женщине при сношении. Старцы были на удивление активны и проворны, и пусть они не быстро восстанавливались после очередного семяизвержения, но надо отдать им должное, и кончали-то они не сразу, а после того, как обойдут своим посохом все предоставленные им в услужение дырочки. В конечном итоге попка нашей молодки была так разбарабанена, что одновременно два ствола с легкостью помещались в ней, да что стволы - кулак пролезал дальше запястья во вместительный анал, а в вагину и того больше - два кулака. И билась непрестанно в экстазе Сусанна, бурным напором извергаясь на траву и орошая её своей влагой. И возбуждались еще больше старики, глядя, как мощно кончает их рабыня.
И могла ещё долгое время длиться эта сладостная оргия, но всему хорошему, как и плохому, конечно, приходит конец. Заслышали старики крики издалека, опомнились, похватали свои одежды и кинулись бежать прочь, но один вовремя остановился, воротился и так сказывал Сусанне:
- Уважила ты нас, нечего сказать, хорошо. Угостила отменно дарами своими. Навестим тебя ещё как-нибудь, коль будешь и впредь столь гостеприимной хозяюшкой. До встречи, Сусанна.
- До встречи, мои благодетели!
Успели сбежать старейшины, никто и не заприметил их, ибо девушка показала им потайной ход из сада, а сама воротилась к водоему и, как ни в чем не бывало, продолжила мирно плескаться в воде, якобы не подозревая, из-за чего такой переполох.
