![](/images/tborder_tl.png) |
![](/images/pixel.gif) |
![](/images/tborder_tr.png) |
На очередной пересдаче, когда он в который раз завернул меня с экзамена, я дождалась его в коридоре, возле деканата, и отведя в сторону предложила разрешить ситуацию, намекнув, что согласна на все. Он стал ломаться, говорить, что я нерадивая студентка, что я ничего не знаю, хотя был прекрасно осведомлен о моей отличной успеваемости.
Дело все в том, что ему до зарезу необходимо мое прямое предложение, мое согласие, чтобы если что случится не так, он любому прокурору мог преспокойно заявить, что я сама к нему в постель прыгнула. И я сказала…
|
![](/images/tborder_bl.png) |
![](/images/pixel.gif) |
![](/images/tborder_br.png) |
![](/images/tborder_tl.png) |
![](/images/pixel.gif) |
![](/images/tborder_tr.png) |
Где-то через час, я уже все решила для себя. Я поняла, как мне необходимо поступить и в твердой решимости направилась обратно, к ним домой. Но по мере того, как я все ближе подходила к их старому кирпичному четырехэтажному дому, бесповоротная уверенность покидала меня, как бы растворяясь в опустившихся летних сумерках. И когда я вошла, уже во второй раз за сегодня, в их подъезд, мне страшно захотелось покурить, чтобы окончательно привести поток самокопания в порядок.
|
![](/images/tborder_bl.png) |
![](/images/pixel.gif) |
![](/images/tborder_br.png) |
|