Сделав легкое движение бедрами, он стал входить. Не помню, чтобы когда-либо чувствовала себя настолько хорошо, пока член совершал первое проникновение в меня. Папа двигался очень медленно и аккуратно, наслаждаясь каждый сантиметром моей тугой дырочки. До папы у меня было несколько партнеров, но регулярного секса у меня никогда не было, поэтому влагалище все еще оставалось достаточно узким и неразработанным.
Хоть первый раз и был для меня практически безболезненным и довольно приятным, то, что происходило сейчас, было во много раз лучше. Движения члена в своем влагалище я чувствовала более отчетливо, и они доставляли гораздо большее удовольствие, нежели двумя днями ранее. Не было никаких ненужных мыслей, все, о чем я думала – удовольствие. Удовольствие заполняло меня целиком и полностью. Дядя дарил мне просто незабываемые мгновения.
«Даже от мыслей о том, что он внутри меня, мне становится так… так приятно. Просто понимая, что член заполнил меня, что дядя чувствует меня изнутри, чувствует мое влагалище, мою узенькую дырочку… Это невероятно! Я… я хочу чувствовать это вновь и вновь… хочу смотреть, как он…»
Второй стон, полный наслаждения, я издала уже не боясь того, что дядя может услышать его. Теперь мне самой хотелось, чтобы он понимал, что я возбуждаюсь от его прикосновений, и что я ничуть не против этого, что мне хочется этого.
«Нет, это… это была случайность… Ты не можешь думать так плохо о своем дяде! Он просто… просто увлекся фильмом, а ты… ты все понапридумывала. Он не мог… не мог хотеть этого… Он не мог хотеть свою племянницу».
«Может стоит пойти еще дальше? Может стоит попробовать… Хотя нет, это будет уже совсем. Если мой член коснется ее киски, если я попытаюсь… хотя, опять же, это ведь буду знать только я. Если я смогу с этим жить, а я смогу, значит… значит ничего плохого не случится. Я ведь уже сделал это, я проник в ее дырочку своим пальцем. Если я сделаю это еще раз, только… хотя бы одну лишь головку… Это было бы невероятно!»
Это был первый раз, когда я видел свою маму в нижнем белье, не считая своего детства, когда я был совсем ребенком. В легком полумраке комнаты мне все же представлялось возможным полюбоваться тем зрелищем, что предстало предо мной.
— Нет, пап. Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, знаю, что ты хочешь, чтобы и тебе и мне было приятно, чтобы мы всегда заботились друг о друге, и… чтобы мы не ограничивались в нашей любви.
Это был мой первый раз, когда кто-то кончал на меня. Это был мой первый раз, когда кто-то вообще делал со мной что-то подобное, что-то, что так близко приблизило бы меня к потере девственности.
